Наверное, сравнивать их было глупо, но… я все же сравнивала. Почему? Я и сама не смогла бы ответить на этот вопрос. Просто они повели себя по-разному в одной и той же ситуации. Очень по-разному. Заур, как и Богдан, знать не знал, чьим окажется этот ребенок, но он так спокойно заявил, что ему все равно, что важнее всего я, что ради меня он пойдет на такое — будет воспитывать, возможно, сразу двух неродных детей.

Годы одиночества и беспробудного отчаяния научили меня одному — ценить проявление любой доброты по отношению ко мне и моему ребенку. Но, если вспоминать, кем был Заур, что делал и как обращался со мной… все сходило на нет. Он разрушил все, что когда-либо могло между нами быть, поэтому поразмыслив какое-то время я дала себе слово больше к этому никогда не возвращаться. Я запретила себе думать о Зауре. Навсегда.

Я осталась совсем одна. Заур больше не появлялся впрочем, как и Богдан. Последний, ожидаемо, исчез со всех радаров, видимо, посчитав, что один чужой плюс один возможно чужой ребенок — это для него слишком.

Я смирилась с положением дел, и решила, что все, больше никаких мужчин. Они приносили лишь беды и несчастья, оставляли после себя раны, боль, разруху и хаос. Без них было лучше, поэтому я решила, что сосредоточусь на работе, поиске жилья для покупки и подготовке к рождению второго ребенка. К слову, врачи меня заверили, что с ним все в порядке, и это не могло не радовать. Не представляю, что бы я делала, повторись история с Игорем, но вероятность такого исхода оказалась мала.

Игорь быстро пошел на поправку, но наша поездка заграницу отложилась, зато он с нетерпением ждал появления младшего брата и думать забыв о сорванной поездке.

Сегодня был обычный день. Ничем не примечательный. С утра я успела переделать кучу дел, затем отвела сына на занятия по английскому. Вернулась домой, позанималась йогой, прибралась, приготовила нам ужин и взялась за штудирование интернета. Уже пару недель как я присматривала нам свое жилье. Что-то скромное, небольшое, но уютное и чтобы рядом обязательно была школа и детский садик. Деньги у меня были, грех было не воспользоваться этим. А вот с работой и открытием салона пришлось повременить. Зато это самое время я решила потратить на бизнес-план. Я вытащила из коробок старые записи, блокноты, завела новые и все записывала разные идеи, приходившие мне в голову. Мне нужно было только немного подождать, чтобы открыть свое дело. Настоящее дело. Дело моей жизни.

Когда в дверь постучали, отвлекая меня от собственных мыслей, я была почти уверена, что это соседка снизу, которая часто захаживала одолжить то соль, то сахар, то еще что-нибудь по мелочи. Больше приходить было просто некому. Какого же было мое удивление, когда я увидела не званного гостя.

— Ты?

— Не ожидала?

— Нет. Что ты здесь делаешь, Мадин?

— Может, впустишь меня? — Он бросил на меня ледяной взгляд, от которого я поежилась. Инстинктивно я почувствовала от него угрозу и рука автоматически легла на живот в попытке защитить ребенка. Мадин проследил за этим движением и нахмурился. Я помедлила, но все же отступила, пропуская его внутрь квартиры. Тем не менее, дальше холла я не двинулась.

— Ты для чего-то пришел…

— Хотел спросить, как ты?

— И все?

— Ну, а как мне еще об этом узнать, если ты везде добавила меня в черный список и больше не работаешь на меня?

— Я в порядке… — уклончиво ответила я.

— Слышал, что ребенок от Заура… — он бесцеремонно кивнул на мой живот.

— Я…

— Он все-таки сделал это. Добился своего, отобрал тебя и сделал своей!

— Что? Ты говоришь обо мне, как о какой-то вещи, которую вы с братом никак не можете перетянуть друг у друга.

— Может быть, это будет грубо, но так и есть. Теперь ты понимаешь, что я просто пытался тебя предостеречь? Он — плохой человек и ты ему никогда не была нужна, он просто делал все мне на зло. А теперь, наигравшись с тобой вдоволь, он бросил тебя. А ты осталась одна, с ребенком на руках и другим на подходе. Никому ненужная.

— Вообще-то, Заур не бросал меня, это я от него ушла, — зло выдохнула я. Задетая его последними словами. Да кем он вообще был, чтобы так рассуждать и, самое главное, кто просил приходить его ко мне со своим мнением?

— Ну, да, женщины любители высказываться подобным образом, — усмехнулся он. — Вы — большие любительницы тешить себя иллюзиями и обманываться годами.

— Да что ты говоришь? Это я от тебя слышу, серьезно? От человека, годами бегавшего от проблемы и делавшего вид, что все нормально разрулилось? Ты первый, кто прячет голову в песок, от тебя всегда можно дождаться лишь слов, не действий!

— Ах, да? Ну, тогда я пришел, чтобы сказать тебе, что я решил исправиться. Так как ты не даешь мне даже видеться с сыном, а я с этим не согласен, то мы будем решать вопрос иным путем. Я дал тебе время прийти в себя, смириться с ситуацией, отпустить ее, я долго просил, нет, умолял тебя пойти мне навстречу, но ты и слышать ничего не хочешь. Я буду забирать сына в судебном порядке, мои адвокаты уже готовят все необходимые документы. Через несколько месяцев, увидишь, Игорь будет жить со мной, а ты окажешься на моем месте, будешь бегать и умолять своего бывшего дать хотя бы видеться со своим ребенком.

— Ты сейчас не серьезно…

— Да? Ну, проверим? Думаешь, я шучу? Думаешь, я не устал от того, как ты себя ведешь?

— Не верю, что ты и впрямь обвиняешь меня… после всего, что было…

— Это мой сын. Я имею право с ним хотя бы видеться. И я умолял тебя простить меня, подпустить меня к ребенку, но вместо этого ты выбрала кувыркаться с моим полоумным братцем и рожать его ублюдка, — выплюнул он.

— Ты правда ненавидишь его, — прошептала я, осознавая, наверное, впервые в полной мере, как, вероятно, Зауру было непросто быть членом своей семьи и иметь такого брата, как Мадин.