До меня, словно через толщу воды, доносились крики - подбадривания тетушки, призывы разнять нас - Цветковой. И причитания Арбузовой, которая вдруг решила, что меня, босса, между прочим, убьют прямо на рабочем месте.

– Отставить!
– заорал я, когда нас все же растащили охранники.
– Подать его обратно! Я из него отбивную сделаю!

– Остынь, поварешка!
– выкрикнул хахаль Алины.
– Тебе бы на бокс походить.

Он веселился, окидывая взглядом разгромленный офис и Цветкову. А вот мне было не до смеха. Чертов клоун! Ну он у меня попляшет.

– Витя… Витя, ты как?
– бросилась к резиновому изделию номер два Алина.

– Он убирается из моего офиса!
– рявкнул я и мотнул головой, давая понять Сереже, что держал хахаля, чтобы он выкинул это нечто вон.

– Я с ним!
– вызвалась Цветкова.

Ах, вот оно что? Ну, уж нет. Привела чужого человека на работу - будешь оштрафована.

– Размечталась, - процедил я и, подойдя к Алине, взял ее под локоть и поволок в свой кабинет, по пути объявив: - Расходимся и занимаемся делами! Представление окончено.
– Проходя мимо тети, обратился к ней: - Эля, я позову тебя минут через десять.

Тетя степенно кивнула и засеменила к диванчику, на котором с комфортом и устроилась. Я же, протащив упирающуюся Цветкову к кабинету, втолкнул ее внутрь и, заперев за нами дверь, поинтересовался:

– И что это за разврат на рабочем месте, я тебя спрашиваю?!

– Какой разврат?
– округлила я глаза в ответ на вопрос босса.
– Это мой законный жених! Он имеет право целовать меня везде, где хочет…

От этого заявления Лавров буквально побелел и угрожающе на меня двинулся. Я отступила и, наткнувшись на стул, в него же и упала. 

– Везде, значит?
– вкрадчиво уточнил босс. 

Я задрала голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и с усмешкой повторила:

– Везде. В губы, в шею, грудь и даже ниже…

– Ты играешь с огнем, Цветочек.

Я и сама это чувствовала. Но остановиться почему-то не могла.

– Вы всегда можете меня просто уволить, - обворожительно улыбнулась я, закидывая ногу на ногу.

Он проследил за моим движением и весь ужас положения накатил на меня лавиной. Мы же с ним совсем одни в этом кабинете! Я вцепилась в стул как в последнюю надежду в деле обороны моей добродетели перед похотливым кобелем. То бишь, боссом.

– Я просто требую больше не приводить в офис посторонних!
– после паузы наконец рявкнул Лавров.
– Это что, так трудно?

Я пожала плечами.

– Во-первых, Вик мне не посторонний. Он не мог оставить без внимания тот факт, что на работе мне угрожает опасность в виде вашего чрезмерного внимания, Константин Павлович, поэтому отправился меня провожать…

– Чрезмерного внимания… - повторил размеренно, даже задумчиво, босс, отворачиваясь от меня к окну.

Его высокая, стройная фигура выглядела странно одинокой на фоне широкого окна, за которым шумел город. Или этот шум в моих ушах был следствием внезапно участившегося сердцебиения?

Снова горечью на языке проявилось сожаление. Но я просто не могла себе его позволить. Не должна была даже задумываться ни о чем таком, что могло пошатнуть мои твердые убеждения.

– Я был так плох… тогда?
– донесся до меня вопрос, произнесенный глухим, отрывистым голосом.

– Что?
– переспросила растерянно, снова выгибая шею, чтобы увидеть Лаврова. Но он стоял все в той же позе, замкнутой громадой в приглушенном свете зимнего дня.

– Да!
– выпалила я, отворачиваясь.
– То есть, нет. Черт, да какая разница? Это совершенно неважно!

– Почему тогда?

Всего два простых слова, короткий безэмоциональный вопрос, а в груди у меня словно бомба взорвалась, разметав сердце в клочья.

– Потому что это было ошибкой.

Я действительно так считала. Куда лучше было не знать его касаний, не помнить поцелуев, не чувствовать близости… Хотя тот вечер и ночь отложились в голове лишь обрывистыми кусками воспоминаний, но ощущения - остались. Мучительные, грызущие, слишком живые… особенно в его присутствии.

– Ты жалеешь об этом?
– услышала я очередной его вопрос.

– Больше всего на свете, - ответила искренне.

И это было правдой. Я жалела о том, что это случилось, но никогда не жалела о последствиях. Дочь стала для меня целым миром. Лучшим подарком. 

Я поднялась на ноги, гордо выпрямившись, и, не поворачивая к боссу головы, проговорила - негромко, но твердо:

– Я не из тех, кто имеет связь с женатыми мужчинами и потом спокойно спит по ночам. Если бы я не была так пьяна и уязвима тогда… этого бы просто не произошло. Неужели так сложно понять, что я не хочу ни повторять то, что было, ни даже просто вспоминать об этом?