Шрифт:
Я понимала, что ничего уже не будет так, как раньше. Но хотя бы на этот вечер мне до одури хотелось погрузиться в иллюзию прежней жизни.
Но и этому не суждено было сбыться.
– Снова вы, - устало констатировала я, когда, подойдя к подъезду, обнаружила возле него Малиновского.
Он ходил перед дверью взад-вперед, и его зябко запрятанные в карманы руки ясно говорили о том, что он замерз. При этом я заметила, что на запястьях у него висели огромные пакеты.
– Цветочек, - обернулся он на мой голос и синие глаза блеснули в зимней темноте радостной искрой. Или мне это только померещилось?
– Мне казалось, мы наконец перешли на «ты», - заметил он, приблизившись ко мне.
– Ты снова тут, - безразлично пожав плечами, поправилась я.
– А где же мне еще быть? Тут ведь живет моя дочь, - обнажил он зубы в белоснежной улыбке.
– Ты сделал тест.
Я не спрашивала, не обвиняла. Просто оглашала факт, желая увидеть его реакцию.
Малиновский остался невозмутим. Словно каждый день ходил и делал подобные тесты.
– Сделал, - спокойно откликнулся он.
– Зачем? Ты ведь был так уверен в своем отцовстве, - едко заметила я.
Он пристально посмотрел на меня, словно оценивал, заслуживаю ли я честного ответа с его стороны. Но наконец все же сказал:
– Я все знаю, Алина. О тебе и…
Он сделал паузу, позволяя мне домыслить. И от осознания того, что именно он не договорил, по коже пробежал мороз.
– Откуда?
– сорвалось облачком пара с губ единственное слово и растворилось в морозном воздухе.
– А ты как думаешь?
Я была уверена, что Малиновский надо мной насмехается. Но когда нашла в себе смелость поднять на него глаза, обнаружила, что он всего лишь смотрит на меня - внимательно, изучающе…
Ответ на его вопрос возник в голове сам собой: Лавров. Они ведь были партнерами и, как мне казалось, даже друзьями. Я легко могла представить, как за чашкой кофе один похваляется перед другим своими любовными похождениями…
От этой картины по телу пробежала дрожь омерзения.
Я вгляделась в красивые черты лица человека напротив, пытаясь отыскать там то, что видела совсем недавно на лице босса - разочарование, осуждение… Но ничего этого не было. И этот факт меня подкупил.
– Так зачем ты пришел?
Он выпростал руки из карманов пальто и кивнул на пакеты в своих руках.
– Купил Маше кое-что в подарок… не знаю, что она любит, поэтому…
Эти слова напомнили мне о том, с чем теперь предстояло жить. Малиновский - отец моей дочери. Господи, даже сейчас это казалось диким и немыслимым. Но он стоял передо мной, как живое напоминание о еще одной ошибке и от этого было никуда не деться.
С этим всем мне отныне предстояло жить.
– Что ж, идем, вручишь лично, - передернула я плечами, пытаясь не показать открыто, насколько нежеланно для меня его присутствие.
Маше нужен был отец. И это главное, о чем я сейчас думала.
Часть 9
– И представь себе! Мама его просто взяла - и выгнала!
– в который раз пожаловалась на несправедливость судьбы Маша.
Ее безмолвно слушал тюлененок Петя, который всегда внимал Машиным бедам с искренним участием. Вот и сейчас Машенька не удержалась - повторила историю своего самого большого разочарования в жизни.
А ведь все могло сложиться совсем не так, если бы эти взрослые были сговорчивее. Ну чем, скажите, маме так не угодил дядя Костя? Хотя, нет. Не дядя. Папа. Именно так и никак иначе! Почему-то казалось, что если она назовет его папой еще несколько тысяч раз, то Дед Мороз снова исправит вселенскую ошибку и вернет то, что отняла мама.
И хоть до тысячи Маша считать пока не умела, она знала - чем больше повторяешь заветные слова, тем больше надежды на то, что все сбудется.
– Маш! Машенька, иди сюда, - позвала мама, вернувшаяся с работы вечером.
Бабушка как раз задремала в кресле под очередную передачу про то, как прекрасно выбрать себе пару из трех разных людей, потому Маша предавалась своему излюбленному занятию. Рисовала с Петей и заодно вещала ему о своей жизни.
Когда же прибыла мама, Маша слезла со стульчика и побежала в прихожую. Оказалось, что мама пришла не одна. Маша уже видела этого дядю, который сейчас стоял и улыбался, держа в руках пакеты. Он даже поил ее какао. Но этот самый какао был совсем не такой вкусный, как у папы Кости. Да и вообще дядя Артур Маше совершенно не нравился. И почему мама привела его в их дом? Чем он был настолько лучше, что мог находиться здесь, в то время, как папу Костю мама гнала вон?
– Это тебе. Подарки, - просиял улыбкой Артур, протягивая ей два пакета из трех.
– Тут куклы и… в общем, сама увидишь.
– Я не люблю кукол, - помотала головой Маша и отступила на шаг.
– Они некрасивые.
Зачем это сказала, не знала сама. Куклы не вызывали у нее таких чувств. Мама и бабушка подарили ей несколько на прошлые праздники, и Маша в них с удовольствием играла, но сейчас хотелось сказать этому чужому дяде неправду.
– Вот как?
Кажется, знакомый мамы был растерян. Он почесал в затылке и вдруг, взглянув на пакеты, усмехнулся.
– Тогда, я думаю, тебе понравится то, что я для тебя припас.