– Это очень хорошее предложение, Аоки-доно. Но, увы, я не могу ответить на него прямо сейчас. Сначала хотелось бы увидеть дом.

– Можем пойти прямо сейчас, – опять проявил энтузиазм дед, – Я представлю вашу семью соседям.

– А на это я соглашусь с радостью. Дети, одевайтесь.

– Ура! Новый дом! – вскочив со стула, Чико побежала наверх.

– Ура! Новый дом! – обрадовалась Чико и убежала из гостиной.

Новый дом это хорошо, но…

– Отец, Аоки-сама, нам с Хэруки нужно поговорить. Вы не против, если мы пропустим показ дома? Я полностью доверяю вашему вкусу, – отвесил я легкий поклон взрослым. Дед игранул желваками, отец нахмурился.

– Я тоже не хочу идти, деда. Иоши проводит меня домой, – разделила мое желание Хэруки.

Дед вздохнул:

– Одзава-доно, вы не против?

Отец тоже вздохнул (ну что с нами поделать):

– Не против. Подождите меня немного, Аоки-доно, мне нужно переодеться, – с поклоном отец тоже покинул гостиную. Скорее бы и дед свалил.

– Это та награда из новостей? – спросил дед, глядя на все еще стоящее в рамке на телевизоре благодарственное письмо, – Могу я посмотреть на нее поближе?

Я передал деду рамочку, он внимательно осмотрел, отдал обратно.

– Впечатляет. Вынужден признать – ты достаточно перспективный молодой человек. Я рад, что выбор моей внучки пал на тебя, – вдруг похвалил он меня. Знатная метаморфоза.

Хэруки смотрела на меня и улыбалась. Не став играть в скромность, с самодовольной улыбкой ответил деду:

– Это только начало!

Он саркастично хмыкнул.

– Смотри, чтобы гордыня не ударила в голову. Самодовольных кретинов никто не любит!

– Деда, прекрати! Иоши совсем не такой! – встала на мою защиту Хэруки, – После того, что ты мне наговорил, я начала сомневаться, что ты хорошо разбираешься в людях! – ледяным тоном высказала она деду претензию.

Наговаривал на меня, да? Ну, старый…

Дед покраснел, откашлялся и промолчал. Схавал, получается.

В гостиной появился одетый в строгий костюм отец, держа за руку Чико в ее нарядном платье.

– Какое у тебя красивое платье, Чико-тян! – умилилась Хэруки.

– Это подарок братика! – похвасталась сестренка.

– Вот как? Должно быть братик тебя очень любит, – с мягкой улыбкой сделала очевидный вывод Хэруки.

– Да, я знаю! – с довольным видом кивнула сестренка.

Блин, только не говори ничего о съемках фильмов. Отец тоже ощущал опасность ситуации, поэтому сказал, что они готовы идти. Мы с Хэруки проводили всех до двери, я пообещал доставить ее домой в целости и сохранности и закрыл за уходящими дверь.

Обернувшись, увидел виновато глядящую на меня Хэруки.

– Иоши… – тихо начала она, – Прости. Я снова усомнилась в тебе. Дедушка наговорил о тебе ужасных вещей, и я… – она всхлипнула. Сердце сдавило от жалости. Ну, дед! – …Я поверила! – заплакала она.

Я мягко обнял ее, она продолжила:

– Когда я увидела этот репортаж… – она задрожала, роняя слезы и всхлипывая.

Представляю. Непросто тебе пришлось, да? Надеюсь, дед огреб как следует.

– И сегодня, когда мы шли сюда, я очень боялась, что ты меня возненавидел, – она подняла на меня взгляд, – Прости меня, Иоши. Больше я никогда не буду сомневаться в тебе!

Я мягко улыбнулся ей, положил ладонь на щеку.

– Не переживай. Я люблю тебя, Хэруки, и теперь все будет хорошо. Навсегда.

Она кивнула и повторила за мной со слабой улыбкой:

– Навсегда!

– А теперь пойдем, я угощу тебя кое-чем, – улыбнулся я девушке, взял за руку и повел на кухню. Она шла за мной, шмыгая носиком и вытирая слезы.

Торт, по идее, уже должен был немного пропитаться. По-настоящему он будет готов только завтра, но должно быть неплохо и так.

– Мне нужно привести себя в порядок, – тихо попросила Хэруки.

– Ты знаешь, где ванная, – ответил я ей.

Пока она умывалась, я налил чаю и отрезал от торта пару кусочков. Посвежевшая Хэруки вышла из ванной, я усадил ее на стул, дал в руку ложку, занял место напротив.

– О, я видела такой в одном из кафе, но не пробовала. Это «Русский торт», да?

А? Вот так медовик называют в Японии? Не знал.

– Увидел рецепт в одной из кулинарных передач, решил испечь. Ты будешь первой, кто его попробует.

– Вот как? Тогда… – она аккуратно отделила кусочек, отправила в рот, пожевала, зажмурилась от удовольствия. Милашка! – Вкуснятина! Это мед, да?