– Это из-за меня, да? – спросил я, закусывая удон помидоркой. Вкусно.

– Что именно? – непонимающе спросила Хэруки.

– Ты никогда не замечала таких вещей, – улыбнулась подруге Кохэку, потом вздохнула: – Да, Иоши, это из-за тебя.

– Не парься, – махнул рукой Кейташи, – Все равно я ни с кем кроме сидящих здесь не общаюсь. Кроме Кеиджи, само собой.

– Мне тоже абсолютно все равно, – поддержала блондина Минами, потом включила режим дворянки: – Я слишком хороша, чтобы обращать внимание на мнение простолюдинов.

Мы посмеялись, тяжелую атмосферу как ветром сдуло. Такие хорошие ребята вокруг меня. А главное – никаких любовных треугольников! Ненавижу их, слишком много драмы. Тем не менее, решил уточнить:

– А у вас не возникнет проблем в клубах из-за того, что общаетесь со мной?

– Не, в клубе легкой атлетики смотрят на спортивные успехи, а не на репутацию, – покачал головой Кейташи, вгрызаясь в агэпан. Мой пример заразителен.

– Ребята из клуба криминалистов очень хорошо меня приняли, – улыбнулась Минами.

– Никаких проблем, – вытерев салфеткой испачканную помидоркой щеку Хэруки, отчиталась Кохэку. Какая трогательная забота о подруге. Отпечатаю эту милейшую сцену в своей памяти.

Кстати, о клубе криминалистов, завтра надо будет их посетить. Есть у меня одна идейка…

После уроков пошли в литературный клуб, я проверил число заявок – 289. Отлично, мы уже превысили прошлые тиражи альманаха! А ведь прошло всего 3 дня.

– Впечатляющий результат, – заметив мой довольный вид, согласно кивнула Такерада-семпай. Надо будет перейти с ней на имена. Сакура-семпай звучит намного лучше. После этого мы угостили ребят помидорками. После дегустации и похвал я спросил наших поэтов:

– Ну что, вы попробовали что-нибудь сочинить?

– Кое-что у нас получилось, – ответила Мурата-сан, – Исида-сан, ты не возражаешь? – спросила она половинку будущего панк-рок дуэта.

Тот покачал головой, и Мурата-сан запела тягучую, звучащую крайне фольклорно песенку про непослушного ребенка, которого съел лесной ёкай. Нереально уныло! Матрица продемонстрировала свою прочность.

– Звучало как народная песня прямиком из прошлых столетий, – безжалостно выразил я свое мнение.

– Это плохо? – спросил Исида-сан.

– Это скучно. Кто захочет слушать такую песню по радио или в плеере? Пожилые японки? Но для них не подходит подобный текст. Получается, такая песня никому не нужна. Впрочем, текст неплох. Надо просто изменить подачу.

– Например? – хмуро спросила надувшаяся Мурата-сан. Да ладно тебе, еще спасибо скажешь, когда станешь звездой.

– Что-то типа панка, я думаю. С добавлением скрипки и синтезатора для придания более мягкого звучания.

– Брат Кохэку играет в рок-группе. Я могла бы попросить ее, и мы все вместе могли бы отправиться к ним, чтобы придумать музыку. Они не откажутся, брат Кохэку хороший! – с улыбкой выкатила Хэруки сюжетный рояль.

– Это хорошая идея! – оживилась Мурата-сан, – Мне было бы очень интересно поработать с настоящими музыкантами!

– Я тоже не против, – хмуро ответил Исида-сан, явно не обрадовавшийся новости о «хорошем братике».

– Я бы тоже хотела пойти, но кто-то же должен сидеть на телефоне, – вздохнула Такерада-сан, потом добавила старушечьим голосом: – Веселитесь, деточки мои! – и заржала в голос. Что это с ней?

– Глупости, президент! В клубной деятельности должны участвовать все! Тогда давайте так – Хэруки поговорит с Кохэку, та поговорит с братом, и передаст нам, когда у него будет свободное воскресенье. Никто не против потратить на это дело выходной? – предложил я.

Никто не был против, и мы попросили Хэруки почитать нам про дедушку.

Свой первый выращенный бонсай Аоки Ринтаро преподнес начальнику. Тот оценил умения юноши, и назначил его на более хорошую должность. Теперь Ринтаро мог позволить себе снять нормальную комнату и немного ослабить закаливание духа голодом. Начав выращивать еще три бонсая, он даже купил костюм, в котором выходил прогуляться в город в свой единственный выходной день в месяце. Там он и встретил свою первую жену, хорошую скромную девушку, работающую на текстильной фабрике.

Я где-то слышал, что на текстильных фабриках во времена активной индустриализации Японии были просто чудовищные условия. Антисанитария, 15-тичасовой рабочий день, полуголодный паек и никчемная зарплата. Дзайбацу выжимали из людей все соки, чтобы подпитывать буйный японский империализм, а забастовки рабочих разгоняли специальные организации, впоследствии ставшие якудзой. Бедная первая жена Ринтаро-сенсея. Впрочем, может в промежутке между двумя мировыми войнами условия были полегче?

Следующая глава описывала долгие и красивые ухаживания Ринтаро за девушкой. Какой романтичный у нас дед, оказывается. Такерада-семпай с Муратой-сан мечтательно вздыхали, Исида-сан немного покраснел, я просто слушал. Заканчивалась глава свадьбой. На этом решили закончить, потому что настало время звонков. На телефон сегодня отправился Исида-сан, поэтому клубную комнату я покидал в компании трех красивых девушек. Чем не герой гаремника, а?