– А ты что, пророк? – Улыбнулся он.

– Типа того, – Улыбнулся я.

Подошел батя, еще раз поблагодарил актера, загнал нас в машину, и мы поехали домой.

– А что ты ему сказал? – Шепнула мне на ухо Хэруки.

– Немного обсудили файтинги, – Ответил я.

* * *

На следующий день, во второй его половине, всей компанией погрузились в микроавтобус, который предоставила Минами – в комплекте прилагался водитель-якудза, и поехали в лес. Немного поснимал ребят в пути – вдруг пригодится, а пустых кассет и запасных батарей у меня много. В лесу нашли подходящую поляну, поставили палатки (якудза с нами не пошел, получив приказ сидеть в кабине).

Отсняли сцены «нахождения» атрибутики – соломенные куклы (японский аналог вуду – это мне объяснила Есикава-сан, которая помогала их делать), «палочные человечки», «ловцы снов» – их умела плести Минами. Ребятам явно было весело, они вошли во вкус и прямо-таки излучали энтузиазм, «находя» саморучно развешанный оккультный реквизит. Когда я решил, что материала достаточно, вернулись к палаткам, и девушки при помощи газовой плитки приготовили ужин. Поснимал и его. В ожидании темноты коротали время разговорами – мы рассказывали о поездке на Окинаву, а Минами и Кеиджи – о своей, в Киото.

Наконец, солнышко село, и пришло время снимать абсолютно убогую, на мой взгляд, часть фильма – ну неинтересно полчаса смотреть на темноту с невнятными движениями и воплями. Сокращу этот сегмент настолько, насколько возможно. Немного побегали по лесу, имитируя ужас и подсвечивая друг друга фонариками – камера не могла похвастаться нормальным «ночным режимом».

Никакого «зловещего дома» в окрестностях за весь день мы не нашли, поэтому его снять решил позже – найду какую-нибудь хибару уже в городе. «Напуганную» плачущую девушку сыграла Минами – она у нас типа главная героиня. Плакать по собственному желанию она не умела, поэтому пришлось воспользоваться предусмотрительно прихваченным луком. Пару дублей она благополучно запорола, но с третьей попытки справилась. В свете фонарей свернули лагерь и двинулись к дороге.

«Богиня, спавни зверушку», – Мысленно попросил я, включая камеру. Надеюсь, мои детишки не получат психологической травмы.

Услышав позади зловещее бурчание, дружно обернулись, направив фонари и камеру. На дереве висел адский «мховый сосальщик», раздраженно дергая рукокрыльями.

– Что это? – Недоуменно произнес Кейташи, и тут тварь, активизировавшись, разверзла чудовищную пасть и агрессивно зашипела. Мне стало страшно. Богиня же не соврала, что оно травоядное?

Как только я хотел крикнуть «Бежим!», вперед выскочила Хэруки. В свете фонарей блеснул нож, девушка с ненормальной скоростью подбежала к безобидному ксеносу и несколько раз быстро пырнула его божественным артефактом. Твою мать, этого я СОВСЕМ не планировал! Зверушка жалобно крякнула и рухнула с дерева.

– Не переживайте, ребята, я всегда вас защищу! – С милейшей улыбкой заявила Хэруки, вытирая ножик о травку, пряча его в карман и крепко меня обнимая. Кровь, кстати, была фиолетовой.

– Оно… сдохло? – Опасливо сделал шаг к тварюшке Кеиджи.

– Ой! Что тут происходит?! – Раздался откуда-то справа крик, и на полянку выбежало несколько взрослых, одетых в форму смотрителей парка.

«Богиня, убери палево!» – Мысленно взмолился я.

«Нет!» – Категорично телепатировала она в мою голову, зловеще расхохоталась и добавила: «Будешь знать, как низводить божество до генератора спецэффектов! Удачки!».

Вот же… Ладно, сам виноват.

– Тут какая-то жуткая тварь! – Крикнул взрослым Кейташи.

– Что это? – Выдохнул один из смотрителей, направив фонарик на хладное тело.

– Это вы нам скажите! Это же вы тут смотрители! – Перешла в атаку Минами.

– Вы что, притащили сюда манекен? Это что, камера? Так это про вас говорили, что «кто-то весь вечер бегает по лесу и визжит?» – Ловко парировал смотритель, – Вы мешаете другим посетителям парка!

Тем временем его напарник тратил время более продуктивно – присев у твари и тыкая ее палочкой.

– Фу, какая вонища! – Поморщился он, – Это либо какой-то неизвестный науке вид, либо мутант! – Вынес он вердикт, – В любом случае надо вызывать полицию, – Решил он.

Первый фильм – комом.

* * *

В полиции мы просидели до самого утра, само собой, в сопровождении КРАЙНЕ недовольных родителей и дедушки. Наконец-то увидел мать Кохэку – она и вправду оказалась кореянкой. Вполне, кстати, симпатичной. Поговорить не получилось – меня, как основной источник проблем, батя сразу увел в дальний угол отведенного нам кабинета, где несколько часов подряд читал лекцию на тему «Как перестать попадать в полицию и начать жить», не забывая извиняться за непутевого меня перед кореянкой, государственным служащим, двумя председателями кланов якудз и легендарным бонсайщиком, заодно заставляя извиняться и меня. Делая скорбный вид, проклинал себя на чем свет стоит – о чем я вообще думал?!

Наконец, в кабинет вошел лысый пожилой японец и представился полковником сил самообороны Японии, который вызвал взрыв нервного смеха, сочувственно прокомментировав белые волосы Кейташи: "Бедный мальчик поседел от ужаса". Не обидевшись на ржач, он заявил, что зверушка сия науке неизвестна, а потому, как настоящие патриоты своей родины, мы обязаны подписать соглашение о неразглашении. Взрослые подписали и за себя, и за отпрысков, и наконец-то нас отпустили домой, не забыв изъять у меня все отснятые пленки. Хорошо, что главную – на которой Хэруки шинкует монстра, я выкинул из машины на пути к участку.