Сердце Иллиаса припустило галопом, он молнией помчался наверх. Быстрее, дальше от них. Перед его глазами всё ещё проносились жуткие картины, а в ушах отдавались стоны. Он остановился лишь на полупустом пролёте, где его вырвало. А потом темносвет странно замигал, переливаясь. Свет внутри стал резко биться о стеклянные стенки.

Иллиас начал лихорадочно соображать, что ему делать. Темносветы ни в коем случае нельзя было ронять – разбить его было сравнимо броску бомбы под собственные ноги. Но никто не говорил ему, что стоит предпринять, если свету надоест покорно освещать ему дорогу.

Свет метался, пульсируя внутри шара. Ладонь Иллиаса, сжимающая сферу, не могла это стабилизировать. Пульсация, дрожь и вибрация мешали ему. Вскоре пришлось остановиться.

А когда темносвет немного потух, Иллиас вдруг увидел следы.

Элегантные, небольшие, они вели наверх. Да, многие стопы отпечатались на этой лестнице кровью и грязью, но эти… светились серебром. Переливались, хотя их владелец явно шёл из последних сил.

Иллиас зачарованно засмотрелся на следы и не сразу понял, что свет в шаре вдруг угомонился. А когда услышал хлопок и ощутил, как в его руку, тело и щеку впились сотни маленьких осколков, было уже поздно.

Он закричал от боли.

От сферы в руке остались лишь маленькие кусочки стекла. Свет, запертый до этого внутри, вырвался наружу, прильнув к странным отпечаткам стоп. Сила света секунду зависла, будто принюхиваясь, и Иллиас чётко разглядел очертания мордочки и узких глазок. Затем сгусток света всплыл вверх, на уровень его глаз, и медленно поплыл вперёд.

Иллиас который раз поблагодарил богов за то, что отсыпали ему щепотку дара эсилитов – не настолько много, чтобы можно было исцелять других, но достаточно, чтобы излечивать себя. Он уже чувствовал покалывание, означающее, что кусочки стекла выводятся из-под его кожи, а раны и царапины затягиваются. Видя, как последний источник света удаляется от него всё дальше и дальше, Иллиас поспешил за ним.

Казалось, будто сгусток света вёл его, при этом не обращая на него особого внимания. За это Иллиас был ему благодарен – особенно за то, что тот не пытался его убить. Клинки коулитов (основной специализацией которых была сила, ловкость и выносливость для ближнего и дальнего боя) изготавливали фьюриты по особой технологии. Они были способны рассекать сгустки тьмы, но как они вели себя со светом, Иллиас не знал. И не хотел знать.

Свет остановился возле двери, будто прося её отворить. Иллиас же прислонился к стене в нескольких шагах от двери, тяжело переводя дух. Он весь взмок, а на лбу проступили капельки пота. Его щёки горели. Сгусток выжидающе ждал.

– На, иди! Мардрон тебя проглоти, – выругался Иллиас, из последних сил открывая дверь, пропуская свет в зал первого этажа. – Реверанс делать не буду.

“Спасибо, замолвлю за тебя словечко хозяйке”, – шепнул у него над ухом скрипучий голос. – “Бывай”.

И свет, обратившись серебряной змейкой, пересёк зал и нырнул в озеро Нисса, оставив поражённого Иллиаса стоять с раскрытым ртом.

Он что, только что выпустил частичку Хаоса в Авель? Святые Семидея, Митхэ, Хемега и Кригар…

Теперь он точно труп.

У Б'aлига было две проблемы: головная боль и отчёты о миссиях. Первое обычно не вытекало из второго, однако сегодня это было связано с глупыми распоряжениями Мюриэль во время его отсутствия. Мужчина потёр виски и снова склонился над бумагами о распределении на миссиях. Глупо. Очень глупо.

Конечно, он и так давно знал, что доверять ей такие обязанности – себя не уважать, но он даже не предполагал, что выйдет всё настолько плохо. Балиг скривился. Он искренне надеялся на то, что сразу не лишится нескольких команд за одну такую оплошность.

Его взгляд медленно скользил по отчётам, считывая неутешительную информацию, пока сам он раздумывал, что можно теперь сделать.

«Если они не вернутся до того, как пробьёт полночь, то стоит послать отряд по их следу. Хотя шансы, что новички смогут выжить на таком уровне, ничтожно малы. Но всё же, но всё же…»

Балиг откинулся на спинку стула. И о чём эта глупая девчонка думала? Явно не о способностях и навыках совсем ещё зелёных Шейдов. Они же только-только завершили курс обучения… Мужчина заставил себя прервать череду своих размышлений и отправиться на проверку вернувшихся команд. Мыслями делу не поможешь.

Себя он чувствовал откровенно паршиво, даже подумывал о том, не прилечь ли ему где-нибудь на диванчик и не дать ли себе немного покоя. Его мозги буквально вскипали, заставляя задуматься о том, сколько он сможет сегодня продержаться на посту. А ведь он ещё не встретился с Хемегой…

Балиг спустился по лестнице вниз, очутившись у озера Нисса. Невольно его взгляд зацепился за красоту водной глади – та сияла как жидкий алмаз, растопленный и залитый в каменный котлован. В этом озере не водилась рыба, не плавали водоросли и прочие озёрные гады. В нём не упокоенные души переплавлялись, обретая силу и раскрывая новые грани своих способностей. Это озеро созидало новую жизнь, новые возможности, даровало второй шанс. Он не раз видел Перерождённых Шейдов: промокших до нитки, но с новым сердцем и новым сознанием. Они были прекрасны по своей природе: неугомонные, стихийные, полные жизни. Также Балиг знал, что, когда придёт время ещё не усопших, а лишь спящих людей покинуть мир смертных, многие из них пойдут по тем же стопам. Точнее, он на это очень надеялся.