– Значит так, – заговорил Макс, проглотив кусочек сосиски. – Сидеть здесь будешь, пока не научишься себя хорошо вести. Пороть я тебя буду ежедневно по двадцать ударов. За любое непослушание добавляются еще пять.

Женя перестал жевать и уставился на крестного. Выражение его лица было красноречивее любых слов, эмоции сменялись калейдоскопом – от недоумения и негодования до ужаса. Он даже говорить ничего не стал. Карие глаза мгновенно стали влажными, а губы задрожали. Проглотив ком в горле, он вновь уставился в тарелку и продолжил есть.

– Я знаю, что мои слова и действия кажутся тебе ненормальными, но ты по-другому слушать меня не захотел.

– Чего ты хочешь? – спросил Женя со вселенской усталостью в голосе. – Чтобы я стал послушным? Хорошо. Обещаю.

– Я тебе верю.

Но посмотрели они друг на друга с недоверием. Оба понимали, что сегодня положение вещей не изменится. Поужинав в полной тишине, Макс забрал тарелки и отнес в дом. На улице уже заметно потемнело, он привык вставать рано и потому глаза начинали слипаться. Прихватив шерстяной плед с дивана, он вернулся к крестнику. Тот сидел на полу, уставившись в стену. Женя не мог не видеть вошедшего мужчину, но даже не повернулся в его сторону, когда плед упал на плечи. Еще через минуту погас свет, и в панорамных окнах стал виден сосновый лес и зарождающаяся луна.

Глава 3

– Просто в один прекрасный день он сказал, что полюбил другую и уходит от меня. А потом ни разу не позвонил. Через неделю я поняла, что беременная. Аборт сделали без проблем, потому что срок был маленький, и только через полгода осознала, что натворила, – рассказывала девушка, комкая платочек в трясущихся руках. – Тогда и появились первые симптомы. Я кучу врачей посетила, и тут мне говорят, что нужно к психологу…

Макс смотрел на пациентку и совершенно ее не видел. Такие истории он слышал нечасто, но и не в первый раз. Девушка рассказывала про свой возраст, что никогда больше не встретит мужчину своей мечты, потому что вокруг одни козлы, не сможет забеременеть и вообще вся жизнь пошла под откос. Типичная эндогенная депрессия, а все ее симптомы – сыпь, кожный зуд и жжение, головные боли, даже опухшие колени – банальная психосоматика. Работа с пациенткой предстояла долгая, а он в следующем месяце собрался в отпуск. Засада. Впереди по расписанию был еще один пациент, но того уже готовили к выписке. А дома ждал самый любимый человек на земле.

Утром Макс приготовил парню плотный завтрак. Конечно, Женя был недоволен, что его разбудили в семь утра, но количество бутербродов и термос с чаем быстро прервали недовольное бормотание. Пришлось объяснить крестнику, что пациенты – товарищи непредсказуемые, и обещать возвращение к обеду Макс не мог. Перед глазами стоял образ сонного, худого парня, прикованного к металлической лестнице. Спал тот в неудобной позе, задранная вверх рука онемела, на запястье уже образовался синяк. Мужчина все же не был извергом и закрепил наручники к самой нижней перекладине лестницы. Благодарностей, конечно, не услышал, в карих глазах по-прежнему читалась напряженность, но хоть не нагрубил. Он бы предпочел провести день в обществе парня, но пришлось оставить его одного.

В широкие окна бил яркий свет, но уже с другой стороны здания, Женя только так мог определить примерное время. Ночь прошла отвратительно: он с трудом заснул на твердом полу, если бы не плед, то вообще бы замерз, рука быстро затекла, пришлось подняться на ноги и ждать, когда кровь прильет обратно. Так повторялось раз десять. Когда под утро он вновь отрубился, появился Макс с едой. Заявил, что едет на работу и вернется только к вечеру. Женя был злой и уставший. От безделья вновь хотелось спать. Закованное запястье начало болеть. Желудок безжалостно урчал, требуя еду, ведь бутерброды были съедены три часа назад. Использование ведра для туалета казалось позорным, и только благодаря половой тряпке из него не так сильно воняло. К тому моменту, когда открылась дверь персональной тюрьмы, впуская мучителя и свежий воздух, парень был зол, как сто чертей, и данное самому себе обещание быть послушным забылось, как страшный сон. Крестный был, не в пример ему, бодр и весел. В руках он держал наполненный едой поднос. Судя по голубой рубашке с коротким рукавом, строгим брюкам и туфлям, Макс только приехал с работы. Еще неделю назад Женя бы порадовался, что мужчина, даже не переодевшись, прибежал к нему, но сейчас в нем кипели только злость и жажда мести.

– Какого черта ты так долго?! – зарычал лохматый парень, закутанный в плед.

– Я же говорил, что могу задержаться, – спокойно ответил Макс и поморщился, почувствовав запах из ведра.

Импровизированный унитаз придется выносить, и для этих целей Туманов прихватил с собой ошейник с поводком, чтобы крестник не вздумал убежать. Он действительно торопился и с пациентами разделался быстро, но авария по дороге домой задержала его на целый час. Примчавшись, первым делом он поставил вариться макароны и сделал чай. Обедать снова решил вместе с парнем, заодно попробовать побеседовать. Но судя по яростному взгляду и трясущемуся подбородку, Женя был не настроен общаться нормально. Поставив поднос на стул, Макс подошел к нему, который тут же вскочил на ноги, прикрываясь пледом.

– Подними голову, – велел он пленнику, доставая из кармана узкую полоску кожи с длинной блестящей цепочкой.

– Совсем сдурел?! – завертелся Женя, как только понял, что на него собираются надеть ошейник.

– Не дергайся! Простая мера предосторожности.

Естественно, парень не собирался стоять смирно и начал бить по протянутым к нему рукам. Плед не удержался на плечах и полетел на пол, вновь оголяя юное тело. Подобное поведение только развеселило Макса, учитывая, что крестник проигрывал по всем уровням, но желал тратить лишнее время, на бессмысленную борьбу, поэтому схватил строптивца за горло и припечатал к стене. Почувствовав, что задыхается, Женя забился сильнее и свободной рукой попытался оторвать от себя длинные пальцы.

– Успокойся, – прошипел Макс, практически не прилагая усилий, чтобы удержать мальчишку. – А то придушу.

Женя испуганно замер, и на шее тут же застегнули ошейник, прикрепив к нему за карабин короткий поводок. Парень тяжело задышал, освободившись от стального захвата, и ощупал новое «украшение». Что задумал мучитель, он уже примерно догадался, и когда его отстегнули от лестницы, натянув поводок, Чащин подчинился.

– Бери ведро и пойдем.

Убрав тряпку, Женя взял наполовину заполненную емкость и направился к выходу из бассейна. Макс шел сзади и крепко держал поводок в руке, так что при любой попытке сбежать парень тут же был бы пойман. Мог помочь только обманный маневр, который Женя лихорадочно продумывал. Обогнув бассейн, они направились к подсобным помещениям. Впереди был узкий тупиковый коридор, если они войдут в него, сбежать точно не получится. Парень был напряжен как тетива, отсчитывая каждый шаг и прикидывая оставшиеся. Ему казалось, что перестал дышать, когда подхватив ведро под дно, резко развернулся и вылил содержимое на голову тюремщика. Не раздумывая ни секунды, он проскочил мимо крестного и рванул к выходу. Только спринт его составил лишь два шага: цепочка поводка натянулась, ошейник впился в горло, и не удержавшись на ногах, парень заскользил на мокром кафеле и упал на спину.