Я взглянула на обложку одной из них, заметив характерный знак порядкового номера и длинную вереницу цифр. Так и хотелось «пошутить» на тему доносов, но другая, куда более насущная потребность, помогла избежать очередной промашки.

Выбрав стопку поровнее, я сгрузила на пол свои причиндалы и, стараясь не потерять лица, пристроилась сверху. Не на полу же, в самом деле, сидеть.

— Разве я разрешил тебе сесть? — многообещающе, в плохом смысле этого слова, поинтересовался Лорд.

«Он что, серьезно?» — удивилась я про себя.

Для зрелой, относительно независимой женщины из двадцать первого века лицезреть подобное отношение к себе было чем-то грандиозно нелепым и возмутительным. Ей-богу, это так ошеломило меня, что я совсем негламурно захохотала. Вероятно, для истерики время и место оказались неподходящими, но в конец сдавшие нервы требовали хотя бы небольшой разрядки.

Как и следовало ожидать, от смачных колебаний старательно запасенного на голодные времена жира мой импровизированный табурет не выдержал и с характерным шелестом развалился. Тут уж я даже заикала от смеха. Конец «веселью» положил приступ удушья.

Внезапно, слово огромные невидимые тиски сдавили мою грудь и резко дернули вверх, отчего я вытянулась по стойке смирно, точно тот самый обреченный на бесславную смерть оловянный солдатик. В ужасе я глухо захрипела, судорожно хватая ртом воздух, пока равнодушно взирающий на мои мучения садист все так же флегматично поигрывал своим треклятым ножом. Эта пытка длилась от силы секунд десять, но напугала меня на полжизни вперед. Упав на колени, я пыталась жадно надышаться про запас.

— Еще одна подобная выходка и я перестану быть любезным.

Господи, что это было?! Какие еще зловещие мистические секреты таил новый мир?!

Ни шутить, ни уж тем более смеяться теперь совершенно не хотелось. Близкое знакомство с асфиксией кого угодно сделает серьезным.

— Теперь рассказывай правду.

— Правду, так правду, — прохрипела я, упрямо, несмотря на трясущиеся ноги, поднимаясь с колен.

Аксиома всех горе-героинь, к которым, очевидно, относилась и моя одиозная персона, гласила: останешься лежать в грязи — сама превратишься в грязь.

— Я из другого мира, — игнорируя боль в горле, выдала я свой секрет. — И если ваш хваленый «нюх» работает исправно, вы знаете, что на этот раз я не лгу.

2. Девочка-мальчик

глава вторая

ДЕВОЧКА-МАЛЬЧИК

И Богу не свечка, и черту не кочерга.

Народная пословица.

Стоило мне обосноваться на новом месте, более всего прочего меня озаботил ответ на один-единственный вопрос: «Где здесь кормят?» Учитывая, что мои лишние килограммы возникли отнюдь не по вине страшного проклятия какой-нибудь завистливой ведьмы, а в результате старого недоброго обжорства, давняя вредная привычка, не давая поблажек на экстремальность текущих событий, громко требовала вкусно жрать и сладко пить. Причем немедленно.

Я как могла сражалась с этим ненасытным демоном чревоугодия, но, честно говоря, сия эпическая битва была давно проиграна.

Аппетит рос пропорционально завладевшей мною тревоге. Особенно после недавно пережитого не иначе как чудом допроса, окончившегося весьма внезапно и с совершенно непонятным итогом.

Немало заявившему о себе во все горло «инстинкту саранчи» способствовала и вгоняющая в состояние вялого невроза комната, в которой меня поселили на правах бедного родственника.

Справедливости ради следует сказать, что апартаменты вовсе не походили на пресловутую каморку Золушки и вполне могли считаться роскошными. Однако, как и все в особняке, роскошь эта не столько радовала, сколько угнетала. Особенно выбивали из колеи темно синие полосатые обои с рябящим золотисто-бордовым узором. Того же оттенка бордо тяжеловесные портьеры на окнах с бахромой и кистями, темные ковры на полах и массивная лакированная мебель выглядели старомодно и тяжеловесно. Комната производила впечатление чего-то мрачного, стылого и загроможденного.

Единственное, что радовало, так это вид из окна. Зеленые лабиринты с живописными куртинами пестрых круглых клумб. Стройные аллеи обширного парка и небольшое озеро, по глади которого, точно черные каравеллы, скользили, чем-то напоминающие земных лебедей, птицы.

Раздвинув посильнее портьеры и впустив в комнату немного солнечного света, я принялась обследовать свои новые владения.

Набор мебели стандартный для особняков подобного типа: кровать под балдахином, каминная группа, напольное зеркало, бюро, парочка помпезных оттоманок и совершенно чудовищных размеров гардероб, по форме и декоративной резьбе напоминающий склеп вампира-эстета. Гардероб оказался пуст. Пристроив в него свой пуховик, я притворила отлично пригнанные дверцы.