Шрифт:
Транспортникам и железнодорожникам удалось в апреле договориться о взаимных уступках с работодателями. Эта «Черная пятница солидарности» оставило шахтеров перед лицом локаута одних. Им ничего не оставалось кроме всебританской забастовки. Другие тред-юнионы поддержали их только майскими манифестациями и пожертвованиями. Но без угля остановились и металлурги. Да и по железным дорогам перевозки упали вдвое.
Заявленная 6 мая приостановка строительства военных кораблей, кроме оплаченных Японией и заявленная на май оплата только процентов, но не основных платежей американским кредиторам запустили череду событий, в которых теперь пытаются винить Солнце.
Уже к 10 мая число безработных превысило 2 500 000 человек. И только начавшаяся в прессе шумиха по поводу русского «Пантократора» приостановило падение и оживило Биржу. По этой волне не смогли серьезно ударить ни провозглашение независимости Египта и отвод наших войск к Суэцу из Каира занятого фараонитами, ни Кровавое воскресение в Белфасте. Более того, биржу грели первые раскаты новой военной грозы между Россией и Японией на Дальнем Востоке.
Разбушевавшееся Солнце, подпалив в воскресенье станции телеграфа под Оксфордом, задержало не только весть о столкновениях в Белфасте между армией Доминиона Ирландия и милицией Автономии Ольстер. Многие, на фоне этих боев с применением танков, даже и не заметили расстрел рабочей демонстрации в Южном Уэллсе. «Бойня в Таррени» — так эти события назвали левые газеты. О схватке, в которой, после случайных выстрелов солдат территориальных полков, в них полетели камни, а позже даже произошла перестрелка, Daily Herald сообщила уже вечером воскресенья. Профсоюзная солидарность железнодорожным экспрессом доставила редактору Лэнсбери новость быстрее чем спалённый солнцем телеграф премьеру Лоу. Стоит ли удивляться что вечернее заявление Правительства по Ольстеру потонуло в разнесенной всей утренней прессой сенсации о присоединение всех ведущих профсоюзов к всеобщей стачке.
Мы надеемся, что поднявшийся огненный пал удастся остановить. И, поняв то что действительно важно и может быть сохранено, премьер будет действовать продумано, гуманно, но решительно. Нужно тушить пожар на собственном корабле, иначе пытаясь захватить горящие чужие, можно лишится собственного флота.
Межу пятницей и воскресеньем сгорел не только телеграф под Оксфордом, фактически биржи сожгли десять «Патократоров», миллион рабочих мест и пятая часть нашего долга. Собственно, по нашим оценкам именно столько потеряла Великобритания на биржах за дни беспокойного Солнца. Но самое страшное что запылал внутренний мир и нам нужно все силы собрать в метрополии…
Дж. А. Спендер
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 17 мая 1921 года.
Завидовал ли Георгий Мишке? Не знаю. С одной стороны, Мишка получил великокняжеский титул первым, при всём том, что Гошка долго считал себя главным сыном. Пусть и не претендующим на корону. Тут, конечно, ревность могла закономерно возникнуть. Однако, с другой стороны, какая-то там, прости Господи, Маньчжурия — это что? Что она такое на фоне блистательного Нового Илиона? На фоне настоящей жемчужины короны Единства?
И не ревнует ли сам Мишка, на фоне этой жемчужины, воспринимая своё державное вознесение лишь подачкой, призванной сгладить горечь унижения? Ведь он старший?
Поди знай.
Новый Илион, конечно, это даже не Москва, не говоря уж о Маньчжурии. Даже державному Константинополю с ним сложно тягаться. Сверкающий бриллиант. Ницца, Монте-Карло, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Лас-Вегас и Голливуд, вместе взятые, с поправкой на моё послезнание и фантазию Маши.
Тропическая флора и фауна, сияющие огни, залитые светом набережные, где гуляет приличная публика. Звезды кино и эстрады. Княгини с князьями, графини и прочие баронессы. Демонстрация тенденций и прочих мод, признаки хорошего тона, кивки и обозначения полупоклонов, попытки подражать Августейшим особам. Даже мода на редких кошек пошла в попытке быть хоть в чем-то похожей на Императрицу Марию с её каракошечкой.
Кинопремьеры.
Встречи.
Бомонд.
Южная столица Империи.
Насколько разительно отличается железный Константинополь от этого рая!
И как на фоне этого всего смотрится дикая Маньчжурия?
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 17 мая 1921 года.
— Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
Маша читала вслух. Читала с упоением.
— Вы сотни лет глядели на Восток
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Маша читала. Читала и упивалась чеканными строками.
— Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!…
Господи Боже, а ведь она действительно окончательно стала русской в своей душе. Разве коренная итальянская принцесса смогла бы так прочувствовать стих Александра Блока?
— Мы любим все — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,