Лимонных рощ далекий аромат,

И Кельна дымные громады…

Мы любим плоть — и вкус ее, и цвет,

И душный, смертный плоти запах…

Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет

В тяжелых, нежных наших лапах?

Мрачным восторгом горели её глаза, когда она читала:

— Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные обьятья!

Пока не поздно — старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем — братья!

А если нет — нам нечего терять,

И нам доступно вероломство!

Века, века вас будет проклинать

Больное позднее потомство!

Маша глубоко выдохнула и отложила книгу. Несколько минут она молчала.

— Миша, ты боевой офицер, скажи, что чувствует солдат на поле брани?

Пожимаю плечами и задумчиво тру пальцем бровь.

— Если хороший солдат, опытный солдат, то ничего. Да, азарт, адреналин в крови, желание победить, но, по большому счету, чем меньше у солдата чувств, тем больше у него шансов победить и остаться при этом в живых. Хорошо обученный солдат мыслит привычно и рационально — вон там засел противник, там рядом овражек, могут быть мины, сверху прикрываются колючей проволокой, но можно, если повезет, добросить гранату. Ну и так далее.

Жена хмыкнула.

— А как же ненависть к врагу?

Морщусь.

— Терпеть не могу этого выражения. Оставим это графу Суворину. Да, это необходимо для мобилизации всех патриотических сил в тылу, но на фронте это очень опасное заблуждение. Солдат, который испытывает ненависть, мало того, что может натворить дел, нарушив все приказы и наставления, так он еще и глупо погибнет, подставив под гибель своих товарищей. Не зря в армиях, особенно в армиях моего времени, так тщательно следят за морально-психологическим состоянием личного состава. И, в отличие от обывательского представления, следят в первую очередь не за уровнем патриотизма и ненавистью к врагу, а именно за тем, чтобы у солдата крышу не сорвало.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 18 мая 1921 года.

Рахат-лукум, виноград, фрукты, кальян…

— Так что, уважаемый Мехмед, каким будет ваш ответ?

Султан насуплено молчал, глядя в чашку с крепчайшим кофе по-восточному. Вот же, словно красна девица, я его что, уговаривать должен?

— Уважаемый Мехмед, при всем уважении к гостю, позволю себе, на правах хозяина, поторопить вас с ответом. День сегодня во всех смыслах выдался жарким, так что… В конце концов, что вам эти земли, которые вы и так не контролируете? Вы и так потеряли столько, что это уже сущая мелочь. А им вам даже нечего предложить, и вы это прекрасно знаете. Или вы полагаете, что они, к примеру, оплатят ваши долги нам? Ведь их, уважаемый Мехмед, скопилось уже предостаточно и только наше великое терпение позволяет вам раз за разом просить отсрочку. Но наше терпение небезгранично, и вы это прекрасно понимаете. К тому же у вас предостаточно других проблем.

Мой царственный османский коллега вздохнул.

— Что ж, всё возможное — возможно. Вопрос только в цене.

Ну, опять начинается. Вот же действительно, Восток — дело тонкое. Это тебе не мешок изюму скушать. Тут здоровье нужно иметь недюжинное. Как там говорится? «А Кемска волость?» Вот примерно такой у нас битый час идет переговорный процесс.

С интересом смотрю на султана Османской империи.

— И каков будет ваш положительный ответ, уважаемый Мехмед?

— Хм… Списание всех долгов перед Единством. Финансовая помощь Османской империи. Военная и техническая помощь в борьбе с вероотступником и изменником Кемалем. Вхождение Османской империи в число членов Новоримского Союза. Равные права подданных Османской империи с подданными Ромейской империи.

Жирно фантазирует товарищ. И замшевую куртку импортную. Три, куртки…

— И звезду с неба? Уважаемый Мехмед, Ромея, хоть и, в какой-то мере, Восток, но мы не на базаре. Вы же знаете, что я получу всё и так, бесплатно и без вашего участия. Я лишь хочу соблюсти приличия и традиции. Я готов предоставить Греции кредит на сумму ваших долгов перед нами. И даже что-то дать вам сверху. Я готов отправить вам в помощь казаков из числа бывших ваших поданных, им же тоже нужно где-то тренироваться. Вопрос вхождения Османии в состав Новоримского Союза я не решаю единолично, посему, пока — нет. Вопрос равенства прав подданных Османской империи с подданными Ромейской Империи мне вообще непонятен. Разве мои подданные имеют равные права с вашими подданными в Османии?

Он отпил кофе из чашки.

— Мы могли бы это обсудить.

Киваю.

— Могли бы. Но не сейчас. А это решение нужно принять именно сейчас. У нас каждый день на счету. Итак?

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. БАЛКОН.26 мая 1921 года.

Зеваю.

Как же хочется спать.

Вдалеке звучала музыка, сверкали огни, публика устраивала вечерний променад, да, и, просто веселилась.

Хорошо там, на Всемирной выставке. Понаехали гости и уезжать не хотят. Почему не уезжают Августейшие Особы я понимаю. Здесь — центр событий. И мне приходится делать много ложных движений и прочих пассажей, чтобы скрывать грядущее, маскируя его в пафосных и крупных вещах, в мелких и не особо интересных происшествиях, в горячем восторге публики, в томном движении вечернего воздуха на набережной.

Да, вопреки ожиданиям многих, главной площадкой Всемирной выставки стал вовсе не Константинополь, а именно яркий, живой и местами крайне распутный Новый Илион. Да, может это и претило некоторым снобам и прочим утонченным умам, но для глав многих государств именно нахождение в Новом Илионе было тем компромиссом, который позволял так долго оставаться в Ромее. Константинополь, все же, столица, что накладывает. А Новый Илион — «просто курорт», где так удачно собрались на отдых основные значимые персоны мира.