Мы подошли ближе к завсегдатаям “Звезды”. О том, что Гоша ошивается именно здесь, Быкову рассказал его пропавший друг. Он сообщил, что все карточные долги приносили катале сюда, где он проводил почти все вечера напролет. А то, что это его ресторан, мне не очень верится. Хотя, я может, еще что-то не знаю.

Те, кто восседал за сдвинутыми столиками, сильно отличались от основной ресторанной братии. Цветастые рубахи, клетчатые пиджаки и кричащие брюки. На фоне бело-серой массы посетителей они смотрелись, как попугаи среди ворон и чаек. Не удивлюсь, если у них и носки еще разного цвета. Говорят, раньше так было модно.

Но лица у сидящих перед нами людей (их было четверо: два мордоворота, и два с телосложением попроще), в отличие от их одеяния, были отнюдь не веселеньких оттенков. Их уголовные рожи, словно вырублены из грубого камня.

Сразу видно, парни серьезные — челюсти бульдожьи, как у братков из девяностых, только одежда, по моим меркам, нелепая. Того и гляди, бросятся сейчас зажигать под буги-вуги или задорные песенки старины Пресли. Кстати, он же еще живой? Вот бы побывать на его концерте. А нет… В прошлом году вроде умер (или как писали в газетах, инопланетяне утащили).

Мордовороты безучастно смотрели на сцену, где изощрялась Лариса. Но один “стиляга”, что сидел среди них в центре, небрежно закинув ногу на ногу, отличался от остальной братии. Гоша Индия оказался человеком солидного возраста. Лицо изрезано морщинами многолетних пороков, сам поджарый и сухой, как старая гончая. Седые волосы зализаны назад в стиле а-ля мексиканец. Контуры тонких тараканьих усиков тщательно выбриты.

Мы нарисовались прямо пред братией, но никто из них даже ухом не повел. “Школьники” в выпускных костюмах, наверное, выглядели безобиднее мопсов. Волкодавы снисходительно глянули на нас, но никто из них не гавкнул. Ждали, что хозяин скажет.

— Принес? — небрежно бросил в сторону Антона Гоша.

Удивительное дело. Со слов Тохи, этот самый Гоша “Азия” помнил в лицо всех своих должников. Сам он лично давно уже не обувал людей в карты (на него работали профессиональные шулеры), а наслаждался на вершине пищевой цепочки, подвинув на ступеньки пониже даже фарцовщиков и валютчиков.

Но каждый карточный должник (независимо от суммы долга) обязан был наведаться к нему в ресторан и сообщить о сроке выплаты. Естественно, сумму процентов определял Гоша только по ему ведомой схеме.

Гоше достаточно было увидеть человека всего лишь раз, и он запоминал его, казалось, на всю жизнь. Ему бы опером работать с такими навыками.

Вот и сейчас, обладатель стильных усов таракана сразу вспомнил Антона. Он протянулся к столу, заставленному снедью, и достал пухлую книжицу в потертом кожаном переплете.

Отодвинул чуть в сторону тарелки. Те еле умещались на столе. Чего на нем только не было. Салаты (один из них похож на “Оливье”), шашлык, котлеты по-киевски, куча нарезок из рыбы, грибочки (чуть слюной не подавился), студень и другие традиционные советские закуски. Все это красовалось в окружении бутылок с грузинскими винами и коньяком.

А хорошо живет директор кочегарки. Если он каждый день так шикует, может, мне на работу кочегаром надо было устраиваться? Ха…

— Гоша, вот мой долг, — Антон протянул катале сложенные купюры. — Сто двадцать рублей.

— С тебя еще две сотни, — невозмутимо проговорил Гоша, спрятав купюры в кошелек из крокодиловой кожи (не думал, что в СССР они существовали — наверное, у фарцовщиков приобрел).

Антон чуть не задохнулся, что-то промычал, но взял себя в руки и процедил:

— Это с какого?..

Он чуть снова не вышел из себя, но вовремя осекся и продолжил:

— Это почему? Я проиграл сотку, плюс двадцать — это проценты.

— Ты моих людей обидел. Носы им сломал. Не хорошо.

— Каких людей? — включил дурачка Быков.

— В общем так, принесешь сверху две сотки. Срок — неделя. Не уложишься, в следующий раз не шушера придет, а они тебя навестят (Гоша кивнул на мордоворотов), — а теперь иди, не мешай выступление смотреть.

— Уважаемый, — вмешался я, обращаясь к Гоше (в семидесятые, это обращение не носило подтекст издевки и прозвучало вполне обычно), — мы хотели бы отыграться.

Гоша с удивлением на меня уставился.

Гоша смотрел на меня с интересом. Жилка предпринимателя не давала ему отмахнуться от студента, предложившего отыграться. Очередной лох в его копилку. Почему нет. Денег много не бывает. Хотя нормальную сумму с него (с меня) не срубишь, но с паршивой овцы хоть копытце в суп. Курочка по зернышку клюет, а если стадо таких баранов окучивать, то денег можно заработать немало.

Уверен, что так рассуждал катала. Я заметил, как на его лице мелькали тени сомнений. Стою ли я его внимания, стоит ли из-за меня ему шевелиться? Он не знал это наверняка.