В свете моего перевалившего за три сотни тысяч положительного статуса, потери от первого пункта системного наказания были сущим пустяком. Было триста девятнадцать тысяч кармы, стало двести девятнадцать тысяч. С учетом ежедневного истребления тварей в Лабиринтах силы, через пару месяцев я легко верну все эти потери и продолжу дальше ежедневно штамповать в Статусе новые максимумы кармы.

А вот текущее фактическое обнуление на месяц Удачи, за совокупное убийство пяти подряд союзников, грозило завтра обернуться для меня настоящей катастрофой, в свете запланированного убийства еще пятерых. Ведь договор с заикой Страусом уже был зафиксирован Системой. А по нему я обязывался за десять часов организовать тени игрока Страус участие в ликвидации пяти дельфинов.

С учетом примерно понятных штрафных санкций, завтрашняя охота за головами союзников-дельфинов грозила превратить уже обнуленную Удачу, в характеристику с отрицательным значением, то бишь на месяц сделать из меня беспросветного неудачника. Что в Лабиринтах фактически равносильно было смертельному приговору. Потому как, если я чудом выжил в обыденной драке с топтунами всего-то с нулевой Удачей, то с отрицательным ее показателем я стану легкой добычей даже для тех же иглозубов. И завтра после первого же убитого союзника мне настанет реальный писец.

Проведя окончание дня и следующие полночи в тяжких раздумьях, выхода из тупиковой ситуации я так и не придумал и, решив завтра разорвать неисполнимый из-за дебафа контракт с тенью заики, провалился под утро в обреченный сон.

Мне приснился Свиллль. С другом-дельфином мы беззаботно бороздили просторы бухты, гоняя иглозубов. Но в одной из драк напарнику сильно досталось. С головой отдавшись собственной схватке, я на несколько секунд потерял Свиллля из вида, а когда, разобравшись со своими врагами, вернулся к союзнику, обнаружил дельфина уже при смерти.

Уж не знаю на кого он нарвался, может на Стража, под водой расспросить умирающего друга было невозможно. Помимо многочисленных рваных ран, у Свиллля был сломан позвоночник, и вырваны все плавники, включая даже хвостовой. Он просто чудом оставался жив, и на моих глазах безвольно тонул в облаке крове.

Добей меня, – загорелся перед глазами перевод выпущенной умирающим союзником в мою сторону ультразвуковой волны. – Я все равно обречен, пийпьль. Прошу, друг Рихтовщик, прекрати мои мучения.

Ударом шпоры я отсек другу голову…

И тут же проснулся от собственного отчаянного крика. А через мгновение вдруг понял, что умирающий друг только что «насвистел» мне оригинальный выход из возникшего тупика.

Действуя по «совету» дельфина, я прыгнул в воду и, активацией Душелова, обратил в союзника вожака ближайшей стаи. Далее, с его помощью устроил охоту на остальных членов стаи. Я велел союзнику-дельфину не убивать, а лишь калечить иглозубов, и параллельно проделывал рядом тоже самое. Потом калек мы собрали и совместными усилиями вытолкали на прибрежное мелководье, откуда, в силу полученных увечий, водоплавающие твари никак уже не могли сбежать самостоятельно.

Дальше, поручив союзнику охрану подступов к мелководью с калеками-иглозубами, я поднялся на утес, взял факел Страуса, и приступил к процессу переноса тени в шпору…

Через полчаса, спустившись к мелководью с одушевленной Шпорой, я застал бывшего союзника за попытками дотянуться длинной пастью до лакомой добычи на молководье и, к неописуемому восторгу Страуса, тут же отсек ублюдку Шпорой башку. При этом никаких штрафных санкций от Системы не последовало, ведь я кончил уже не союзника, а вернувшуюся в неразумное состояние тварь.

Дальше, к безмерному разочарованию Страуса, наша совместная охота ограничилась отпугиванием от пятерки запертых на мелководье калек прочих иглозубов. Которые, честно говоря, не очень-то мне на мелководье и докучали, впечатленные, видимо, моей стремительной и жестокой расправой над высокоуровневым вожаком.

По истечении отката Дара, я активировал четвертую ступень Душелова на одного из калек. И новоявленный союзник, как и тяжелораненый Свиллль во сне, не в силах терпеть боль поломанного тела, сам попросил меня облегчить его страдания. Что я, разумеется, тут же и сделал. И Система, зачтя такое убийство, как акт милосердия с моей стороны, обошлась на сей раз без применения штрафных санкций.

Через пару часов аналогичным образом я без штрафа ликвидировал второго дельфина-союзника. Еще через два часа – третьего. И вот теперь подходила уже очередь четвертого…

Понятное дело, что Страус от такого пассивного варианта охоты, мягко выражаясь, был не в восторге, и изводил меня бесконечными требованиями и претензиями. Из-за чего периодически приходилось урезонивать заику лишением на часик-другой права голоса.

– Ладно, дружище, не обижайся, – я погладил длинную рукоять одушевленного оружия. – Обещаю, в качестве компенсации за сегодняшний вынужденный простой, потом как-нибудь возьму тебя на зачистку в коридоры. Согласен?.. Вот и порешали… Ну ты как? Определился кого из оставшихся первым в дельфина превращать станем?.. А раз тебе по барабану, не возражаешь, если я сам выберу?.. Млять, какой же все-таки охренительный ты собеседник, дружище, когда молчишь!