Передаю инициативу своему телу, которое ведет меня в коридор. Тот самый, где в прошлой реальности я потеряла сознание.

Упираюсь руками в стену, тяжело выдыхаю. И чувствую его. Наша связь убивает меня. Как разорвать ее? Возможно ли это?

— Хм, — звучит над самым ухом, грубо и хрипло.

Меня прокручивают вокруг своей оси и впечатывают спиной в стену.

Я не ошиблась. Передо мной Каратель. Именно он доставил меня домой в тот раз. И скрылся, не показав лица.

Сейчас же Карим изучает меня задумчиво. Обнимает, сам не отдавая себе отчета, что делает.

Всматриваюсь в бездну черных глаз и больше не чувствую ничего, кроме обиды и ненависти. И даже горячие мужские ладони, сжимающие мою талию и посылающие импульсы тока, не в силах меня переубедить.

Здесь и сейчас принимаю решение. Единственно правильное.

Похищения не будет! Я его не допущу!

— Мне уже лучше, — чуть приподнимаю уголки губ в некоем подобии улыбки и упираюсь руками в грудь Карима, отталкивая его.

Мужчина слушается. Сейчас он играет роль джентльмена. Не выдает своих истинных подлых намерений. И даже бровью не ведет, когда рядом с нами появляется Герман.

Оценив огромную фигуру Карателя, «друг детства» берет меня за руку и спешно тянет за собой к выходу. Покоряюсь. Чувствую на себе прожигающий взгляд Карима и его ревность, граничащую со злостью. Но я не поведусь на это. Не хочу принадлежать чудовищу. И не буду!

Невинной, беззащитной Анжелики больше нет! Стерта с лица земли! Как воспоминания из мозга. Начисто. Окончательно и бесповоротно.

— Мы. Едем. Домой! — цедит Герман сквозь зубы.

— Как скажешь, — шепчу сипло.

Не сопротивляюсь, чем удивляю друга и настораживаю.

— Этот шкаф что-то сделал тебе? — вдруг оборачивается он.

Усмехаюсь устало. Карим всего лишь уничтожил меня. Унизил, растоптал и предал. А так все в порядке.

— Нет, что ты, — отрицательно качаю головой. — Устала просто. Ты прав, возвращаемся домой. Только… — импульсивно обхватываю руками живот, словно защищая, — заедем в аптеку.

Оказавшись в особняке отца и пользуясь своим временным одиночеством, я закрываюсь в ванной. Делаю тест на беременность, который выдает положительный результат.

Значит, ребенок вместе со мной прыгает в прошлое. Мы с ним — одно целое. И находимся вне времени.

Не знаю, радоваться этому или огорчаться. Понятия не имею, что делать дальше.

Сминаю тест-полоску, прячу ее среди мусора — и только потом направляюсь в свою спальню.

Беременна. От монстра. Но он об этом никогда не узнает.

Что касается ребенка, то малыш не виноват в том, что случилось. Он имеет право на жизнь — и я дам ему шанс, чего бы мне это ни стоило.

Осталось только избавиться от Карателя, чей запах я чувствую на себе до сих пор. Въелся после клуба. Хочется содрать его с себя вместе с кожей.

Ненавижу!

Что-то внутри сжимается резко, а потом разбивается на миллион осколков. И я срываюсь на истерику.

Чувствую, как во мне накапливается энергия. Бурлит, закипает — и вдруг вырывается, разлетаясь по комнате. Невидимой волной поражает все вокруг. Выплескиваю злость, не заботясь о последствиях.

Секунда — и обстановка меняется. Будто стремительно летит время. Мои любимые светло-фиолетовые шторы покрываются пятнами и разводами, постельное белье желтеет, пушистый ковролин теряет ворс, обои кусками отходят от стен. Все превращается в тлен.

Оседаю на пол и обхватываю голову руками. Хочу остановить этот процесс, но не могу. Чем сильнее плачу, тем быстрее «преображается» спальня.

За спиной раздается грохот: это прогнил деревянный корпус кровати, и она рухнула.

— Хватит, пожалуйста, хватит! — кричу сама себе.

И вдруг. Все прекращается. Приокрываю глаза и издаю протяжный стон: комната выглядит как после бомбежки. Ощущение, будто она была заброшена десятки лет.

— Анжела, что случилось? — доносится до слуха взволнованный голос отца.

Я ведь даже не заметила, как он вернулся. А если бы я и его… Интересно, людей я тоже могу "состарить"? Жутко…

Испуганно замираю, лихорадочно пытаясь придумать более или менее логическое объяснение тому, что произошло с комнатой. Дрожу всем телом и роняю слезы от безысходности. Не могу побороть нервный срыв. И не знаю, что сказать отцу.