«Что на счет ужина? В семь я заеду?»

Прикусываю губу, и тут же печатаю:

«Да. Буду ждать.»

32

— Десерт?

Алан вопросительно смотрит на меня, и я киваю. Разве можно отказаться от десерта?

— Конечно. Если можно, то шоколадный торт.

Сделав заказ, мужчина кладет локти на стол и смотрит на меня с таким неприкрытым восхищением, что я краснею. Мои щеки уже не могут выдерживать этого испытания. Его взгляд в который раз за вечер полон такого сильного голода, что я сидеть на месте еле в состоянии. То и дело краснею под его тяжестью, но надо признать, что это льстит мне. То, как он открыто демонстрирует свое ко мне отношение, не замечая как на него смотрят девушки с соседних столиков.

Кажется, Алан вообще никого не замечает кроме меня.

— Что? — быстро тянусь за бокалом, чтобы увлажнить сухое горло. Мне сумасшедше жарко рядом с ним, а еще хорошо. Мне очень хорошо, впервые за несколько месяцев.

— Ты всё-таки особенная, Ася, — усмехается мужчина, исследуя мое лицо.

— Почему?

— Мне нравится, что ты заказываешь то, что тебе действительно хочется. Не берешь салат и паннакоту, чтобы блюсти фигуру, а как полагается — бифштекс и шоколадный торт.

Ну вот, я снова смущаюсь.

— Я люблю вкусную еду.

— Я об этом и говорю. Ты настоящая. И это меня в тебе очень привлекает.

Мурашки табуном бегут вниз по спине.

— Только это? — смелею, заглядывая в темные глаза.

Зрачки мгновенно расширяются в ответ на мою провокацию, затапливая собой радужку.

— Нет, не только это, — голос Алана немного садится, а рокочущие нотки в нем вынуждают меня заёрзать. Мужчина придвигается ближе, сокращая между нами расстояние, — мне нравятся твои губы и надо признать я страшно по ним скучал. — в подтверждение своих же слов, Алан очень осторожно проводит по моей губе пальцами. Я сглатываю. Помню, что хотела держать дистанцию, но разве это возможно с ним?

— Ты обещал не давить, — напоминаю его обещание скорее себе, а не ему.

— А я не давлю. Если бы давил уже увез бы тебя насильно, а в данный момент я просто мазохист.

— Мазохист? Почему?

— Потому что сидеть рядом с тобой, смотреть как ты ешь, и держать себя в руках то еще мучение.

Прикусываю губу. Оказывается, это приятно знать, что ему так тяжело. Значит, не одна я мучилась все эти месяцы.

— Весело тебе? — уголок порочных губ немного искривляется, а я честно киваю.

— Мне нравится думать, что я так на тебя действуя спустя три месяца.

Официант ставит перед нами тарелку и Алану приходится невольно отстраниться. Я облегченно выдыхаю. Это как передышка для меня. Глоток воздуха, потому что когда Алан ближе мне дышать почти не удается.

— Ты на меня так действовала с первой минуты, когда я тебя увидел, Ася, — признается мужчина, отчего торт становится в сотню раз вкуснее. Шоколад слаще, а коржи пропитаннее.

— Но тогда ты был довольно груб… — вспоминаю пару случаем, когда мне казалось, что Алан мог бы быть со мной помягче.

— Потому что не знал тебя. По сути, я никогда сильно не прикипал к своим… служащим, — поясняет он, внимательно наблюдая за моей реакцией, — девушки выполнив свои обязанности, уходили и я с легкостью их отпускал. А грубым был потому что еще не было ни одной, кто бы не постарался перейти из категории служащей в категорию «моей девушки». Что они только не придумывали. Ну, ты и сама помнишь.

Конечно, Катю с ее планом сложно забыть. Можно только представить, на что каждая из них шла, чтобы остаться рядом.

— А ко мне прикипел? — отправив в рот вилку с десертом, встречаю его взгляд.

Пронзительный, открытый.

— Да. Я еще не видел, чтобы с такой легкостью кто-то помогал другим в саду, по дому, расположил к себе Жерара, — на этих словах он усмехается, — сама знаешь, этот персонаж сложный, а тебе удалось. Я сам не понял в какой момент ты стала не просто безликой девочкой, а девочкой, которую я хочу. Хочу себе. — Внутри взрывается очередной горячий шар. С трудом проглатываю шоколадный ком, потому что о еде больше думать не получается, — все эти три месяца я думал, что меня вот-вот отпустит. Поездки, работа, думал затянет рутина, но не было дня, когда я не думал о тебе, Ася.

— И я думала о тебе, — признаюсь тихо, опуская глаза, — хоть я до сих пор злюсь на тебя, но как не старалась завязать новые знакомства, углубиться в учебу, я каждый вечер представляла, чем ты занимаешься…

Мужское лицо озаряет улыбка. Такая чертовски красивая, что у меня в груди щемит.

— Упакуйте нам пожалуйста, — просит Алан, проходящего мимо официанта, так как вероятно заметил, что вилку я отложила и есть больше не в состоянии, — И положите с собой еще один. — Когда официант уходит, мужчина снова придвигается ко мне ближе, — И чем же ты думаешь я занимался?