Смеюсь, внутренне млея от его неприкрытого желания в мой адрес. Хотя, я понятия не имею откуда у него берутся силы?

Он сегодня почти всю ночь не выпускал меня из объятий. Если я раньше думала, что этот мужчина жадный до удовольствий, то сегодня я испытала это на себе. В прошлый раз он меня ещё жалел. Голос даже немного осип от количества стонов, которыми я сегодня пошло выкрикивала его имя и просила «ещё».

На этих мыслях я краснею и вылетаю из машины. Мое тело вымотано, между ног тянет, но это не мешает мне испытать прилив возбуждения от воспоминаний того, как Алан брал меня в моей маленькой душевой кабине. Как наклонил над раковиной, и я в отражении наблюдала его по- звериному оскалившееся лицо, порочные губы, впивающиеся в мою шею, крепкие, увитые тугими венами руки, что накрывали мою грудь, оставляли отметины на животе, ребрах. Печати того, что я принадлежу этому мужчине.

И это так хорошо, что сердце заходится, ведь я и мечтать о нём не смела! Мысленно попрощалась и начала новую жизнь, а он не отпустил!

— Ась, ты что так улыбаешься? — замечает мою счастливую физиономию Юля, — случилось что-то?

Ещё как случилось. Но подруге я пока признаваться не могу. Пусть пройдёт время. Не хочу, чтобы она думала, что я после знакомства с партнером ее отца, поехала с ним на свидание.

Потом… позже как-то признаюсь.

— Нет, просто настроение хорошее, — подмигиваю ей, и отвлекаюсь на то, чтобы достать конспект из сумки.

Вот только настроение моё хорошим остаётся недолго. Фалеев испортил его почти сразу же после начала пары.

— Называю фамилии тех студентов, которые должны остаться после пар, найти меня и обсудить ошибки в тесте. Ваши работы я пока не принял. Вы должны их защитить, — поставил он перед фактом прежде, чем озвучить пятерых ребят, в том числе и меня.

Хмурюсь, не понимая где могла сделать ошибки, ведь подготовилась я хорошо. И вопросы были несложные. Может, неправильно выразила свои мысли?

Настроение моё опускается до нижней отметки. Во-первых, потому что придётся позже встретиться с Аланом, а мне уже его так сильно не хватает, а во-вторых, потому что мне непонятно, как я могла вообще остаться на пересдачу.

Я учусь очень старательно, без преувеличений. Трачу на подготовку домашних заданий по несколько часов и не потому, что надо, а потому что сама хочу разбираться во всех аспектах.

Тем не менее, после пар, мы с одногруппниками остаёмся на защиту.

Выбрав аудиторию, преподаватель приглашает нас внутрь и подзывает каждого, чтобы обсудить допущенные ошибки. Я предупредила Алана, что могу опоздать, и чтобы он приезжал позже, поэтому особо не тороплюсь, но заметно нервничаю, когда в аудитории остаётся всё меньше людей. Невольно вспоминается то, что говорила Юля по поводу неоднозначных взглядов преподавателя в мою сторону. Я правда гоню эти мысли, так как считаю это невозможным, но страх становится почти ощутимым физически, когда мы остаёмся вдвоём.

— Ну что ж, Ася, прошу?! — указывает Николай Сергеевич рукой на стул рядом с ним.

Собравшись, подхожу к столу и сажусь.

— Давайте посмотрим, что вы тут наворотили! — передо мной оказывается мой тест, почти полностью исписанный пометками красным цветом.

Это я столько сделала ошибок? Всматриваюсь в написанное и не верю. Никогда прежде у меня такого не было. Ни по одному предмету!

— Вот-вот, — замечает он моё удивление, — я тоже был поражён. От Вас я никак не ожидал. Но вы не переживайте, сейчас будем разбираться.

И как бы в доказательство своего расположения, мужчина подвигается ближе и кладет руку мне на запястье, чтобы мягко по нему похлопать.

Вроде ничего такого, но я напрягаюсь. Ни к кому из студентов он так не подвигался. И уж тем более не успокаивал, обещая разобраться.

Отстраняюсь.

— Ну что ж, давайте обсуждать, — предлагает он.

Вот только обсуждать Николай Сергеевич не был намерен, как оказалось. Все мои доводы, которые я приводила отсекались, что в итоге указывало на то, что тест я не сдала. Хотя и доказательства у него были нелепые, но кто я против преподавателя? Первокурсница, которая «мало что понимает в истории искусств и сильно его разочаровавшая».

— Значит так, Ася, хочу, чтобы Вы знали, этот тест я Вам не засчитываю. За него вы получаете неудовлетворительно.

— Но как? — поражаюсь я, забыв о том, что нахожусь близко к преподавателю и в шоке поворачиваю к нему голову.

Взгляд серых глаз мгновенно становится тяжёлым и липким, как пиявка. Он цепляется за мои губы и медленно сползает на шею. Хочется отодрать его от кожи. Вдоль позвоночника выступает ледяной пот.

— А так, Асенька. Вы слабы в моём предмете, — и хоть говорит он одно, но по тону я считываю совсем другое.

Голос у него в миг сел, щеки порозовели, а зрачки стали широкими как бездна. Опасная и черная.

Становится страшно и дурно.

Отодвигаю стул подальше, приводя тем самым преподавателя в себя. Мужчина возвращает наконец взгляд на моё лицо.

— Значит так, если Вы и дальше будете так отвратительно учиться, боюсь стипендию Вам не видать. И это я не говорю о том, что на втором и третьем курсе я буду принимать у вас экзамены. И поверьте, если ваши способности не улучшатся, вы их не сдадите!