— Ты был с женщинами, — стремительно отвожу глаза, но не успеваю спрятаться, как он поднимает мое лицо за подбородок.

Склоняется ближе и обжигает моё ухо шепотом.

— За три месяца ни одной женщины, Ася, — меня током прошибает. Зажмуриваюсь крепко-крепко. Это признания для меня даже чересчур. Неужели правда? — Поэтому ты можешь себе представить степень моего мазохизма сейчас…

Боже, могу. Еще как могу, потому что сама испытываю всё тоже самое…

Воздух застревает в легких, когда я поворачиваю голову и уже сама нахожу мягкие губы. С закрытыми глазами, прикасаюсь к ним и горю. Как в самом настоящем огне пылаю, потому что Алан не целует. Он ладонью давит мне на затылок и просто впечатывается своими губами в ответ. Без языка, без пошлости, а мне хочется большего… Пытаюсь разомкнуть губы, но он отрывается и упирается своим лбом в мой.

— Пару минут, Ась. Если я поцелую тебя здесь, я уже не остановлюсь.

Судорожно сглатываю и отстраняюсь. В темных глазах читается адская потребность, жар, обещание. Сжимаю плотно ноги, иначе вынести эти ощущения давления внизу невозможно.

После того, как Алан рассчитывается, мы выходим из ресторана. Я иду, но на самом деле еле передвигаюсь. Всё во мне вибрирует. Алан взяв меня за руку, ведет к машине.

Мы усаживаемся, отъезжаем, кажется, что напряжение достигло своего пика. По сжатой челюсти вижу, как ему сложно. Я и сама еле сижу. Живот ноет с такой силой, что выдерживать это невозможно. Мне необходим этот мужчина. Мое тело требует его. Каждая клеточка жаждет его прикосновений.

Кладу руку поверх его, находящейся на коробке передач и нас будто током бьет одновременно.

Следует шумный выдох.

— Прости, Ась, — резко выдает Алан и сворачивает к какому-то дому.

Если бы не шлагбаум, мы бы на скорости въехали в подземную парковку, но приходится притормозить и взять талон.

Едва машина останавливается в дальнем углу парковки, как Алан быстрым движением отодвигает свое сиденье назад. Я не успеваю сообразить, как почти в секунду оказываюсь на нём.

— Алан, — вылетает из меня хрипло, после того, как юбка жалобно трещит по швам и моя промежность врезается в его каменную твердость.

— Я хотел красиво. До дома довести, как полагается, но не могу, — лихорадочно шепчет он, скользя глазами по моему лицу, — Три месяца, Ась…

Я всхлипываю, когда он наконец набрасывается на мои губы, целует, терзает. Умелый язык встречается с моим, и я понимаю, что сдаюсь. Снова сдаюсь в его власть, но теперь всё иначе.

Теперь в его глазах нет превосходства и этого «хозяин — «девочка». Там есть, как он сказал — «Его девушка». Там столько эмоций, что я захлебываюсь.

— Ты трогала себя эти месяцы? — его руки оказываются на моих бедрах, задирают юбку и сдвинув трусики, трогают плоть.

Меня дрожь атакует. Вцепляюсь в его плечи ногтями и киваю головой.

— Трогала? Вот так? — пальцы проходятся по влажным складкам и сразу два проникают в меня.

Я вскрикиваю.

— Нет, так нет.

— А как? — Боже, смущение топит с головой.

— Только клитор, когда вспоминала как мы с тобой…

— Моя девочка, — шепчет Алан, целуя мои губы, съезжая на скулы, прикусывая их, — всё такая же податливая и мягкая. С ума меня свела совсем.

Протяжный стон покидает мой рот, когда он начинает пальцами таранить мое тело. Тянусь к пуговкам на мужской рубашке, потому что хочу прикоснуться к нему. Мне нравится трогать этого мужчину, нравится видеть его всего… Справившись с несколькими пуговицами, втапливаю ладони в горячую кожу. Из горла Алана вылетает хрип.

— Я скучала, так скучала.

Кажется, эти слова действуют на него как катализатор. Алан тянется к брюкам, расстегивает их и уже спустя короткое мгновение, приподняв меня, резко сажает на себя.

Я уверена, что кричу. Это вторжение оказывается неймоверным. Мое тело отвыкло от подобного, ведь по сути, секс у нас был всего пару раз. Поэтому от избытка эмоций я замираю, но Алан не дает мне возможности привыкнуть к себе.

Его ладони управляют моими бедрами. Ведут вперед, назад. Его губы терзают мою шею. Он прикусывает кожу, возвращается к моему рту. Целует. Целует. Целует. Глубоко, жадно. Будто можно одним разом возместить сразу все три месяца.

А я схожу с ума. Думала, уже никогда больше не испытаю это вновь. Счастье от того, как сильно ошиблась распирает. Хочется плакать и я кажется именно это и делаю. На самом пике, когда терпеть уже нет никаких сил, а член внутри меня доводит до исступления… Растягивает, давит, проникает в самую глубину. Я содрогаюсь в экстазе, чувствуя, как движения Алана становятся хаотичными, рваными, резкими, он разве что не рычит, насаживая меня до самого основания, и он кончает почти вместо со мной…

Падаю на его грудь и застываю. Меня разорвало не только от оргазма… Разорвало от эмоций. Их так много, что кажется, моя нервная система не справляется. Сжимаю губы и чувствую на щеках слезы…

Алан тоже ощущает их почти сразу. Конечно, ведь я лежу на его голой груди.

Отстраняет меня от себя и все еще тяжело дыша, слегка взволнованно всматривается в лицо.

— Ась, ты что? Тебе больно?

— Нет, — тут же мотаю головой, укладываясь обратно, — просто… думала это никогда не повторится. Ну, между мной и тобой…