– Мы оцениваем «данность», как метко выразился коллега. Текущие данные нового номера, если в ходе алхимического… в ходе обучения… что-то изменит показатели, мы непременно отразим это в карте, а пока – потенциал «нулевой»! – парировал алхимик, недовольно щелкнув пальцами – перед ним всплыли плетения времени, видимо опять опаздывал на какой-то из экспериментов. – В любом случае – наша задача отдать лист Испытаний, итоговую оценку и программу будут выносить те, кто решил привести ученика в середине обучения, наша задача просто оценить…

– Но я настаиваю. Потенциал этого щенка – «двойка», – кулак Шрама громыхнул по столу. – Мне – виднее!

Потенциал. Потенциал. Потенциал.

Коста облизал спекшиеся губы – сейчас решалось то, от чего будет зависеть его жизнь на острове в следующие зимы. Если он выживет в первую.

Этот разговор – напомнил ему разнос у Хэсау, пяти зим назад. Когда они с мастером второй раз посетили клан.

Картина всплыл у него в голове, именно потому что сейчас именно это лениво обсуждали Наставники острова – «есть у него хоть вообще какой-то потенциал, или потенциала нет» и «Магистр Вэй окончательно выжил из ума, решив, что можно забросить такого, как он в середину обучения».

Той зимой их с Мастером позвали в клан Хэсау для обсуждения заказа, и старик Хо оставил его во дворе, дав задание не лодырничать, а рисовать тренировку, пока сам пошел в Поместье. И он – рисовал, быстро штрихуя – выражения лиц, позы, ловил движения.

«Траектория каждого плетения очерчена промыслом Великого, – вещал, расхаживая перед строем новиков Клана, наставник Хэсау. Слова падали тяжеловесными камнями – новики все сильнее опускали головы, встречаясь со взглядом Учителя, которого почти никто не мог вынести – и этим очень мешали Косте.

«Траектория каждого… Это все уяснили? – строй мальчишек, чуть старше его самого торопливо закивал вразнобой, – Каждого плетения очерчена промыслом Великого. Ни одна «молния», ни одна «ледяная стрела», ни один «воздушный клинок», ни один удар противника не шелохнет и волоска на ваших безмозглых головах, если на то не было промысла Великого! Это ясно?

– Ясно! Господин! Наставник! – рявкнули в строю, и Коста поморщился – голоса новиков в клане Хэсау не отличались музыкальностью.

– Поэтому в бою не место страху. Великий собирает жатву душ в битве… Собирает только тех, кто сгнил внутри, тех, кто созрел как плод для перехода Грани, и кто настолько слаб, что не сможет перенести предстоящих жизненных испытаний… Смерть – это милость Великого, это закон клана Хэсау! Поэтому мы идем в бой, отдав свой Дух на милость…

– А кто может выжить? – тоненький голосок с конца дрогнул, но все же вопрос прозвучал, явственно слышимый среди перезвона и бряцанья оружия – на соседней «взрослой» площадке шла тренировка бойцов клана.

– Выжить… – протянул Наставник Хэсау, остановившись точно перед мальчишкой, который осмелился спросить – и Коста вытянул шею, и безостановочно, пытаясь схватить-поймать-запечатлеть мгновение, лихорадочно водил углем по бумаге – новик не опустил глаз, выдержав тяжелый взгляд Учителя. – А выжить милостью Великого может тот, у кого есть потенциал… потенциал духовного роста… тогда никакое плетение вас не достанет…

– Идем, щенок, – гневно бросил ему Мастер Хо, на ходу подхватывая за шкирку, и протащил на глазах у всех шагов пять, до самого выхода с тренировочного плаца. Косту почувствовал, как щеки опалило жаром от стыда – на них тогда посмотрел весь двор, включая Главу клана Хэсау, который вышел на крыльцо в подбитом волчьим мехом плаще – высокий, кряжистый, и сильный, как горный медведь. – Ноги моей больше не будет в этом Клане! Ты обошелся мне очень дорого, щенок, очень дорого!».

Теплый ветер с запахом цветов игриво шевелил занавеси, то приподнимая, то опуская кисточки. Коста задержал дыхание, чтобы не чихнуть – привлекать к себе лишнее внимание сидящих за столом Наставников не хотелось.

– Ну и… что будет решать? – прогнусавил Алхимик, высморкавшись в платок. – Кто возьмет это… сокровище себе… с почти нулевым потенциалом… и кто будет отвечать, когда он провалит первые же экзамены?

Молчали все. Даже старик в очках с тростью, который не раз и не два тихо подсказывал Косте на тестах – молчал даже он, потирая набалдашник и опустив глаза вниз – сколько он не пытался поймать его взгляд, Косте этого не удалось.

– Никто! – бодро заржал Шрам, и лицо сморщилось, превратившись в неглаженную тряпку.

Был у него потенциал роста или нет – Коста не знал. Но он точно не совсем прогнил внутри, и явно может вынести все, что на него свалится – не зря же Великий не забрал его за Грань, когда он тонул, когда висел, прикованный на Аукционе, хранил на побережье после смерти Мастера.

Он никому не нужен в этом мире. Вообще никому. В Империи нет ни одного человека, которому на самом деле был бы не безразличен он – Коста. Но… раз Великий не забрал его, хотя мог, раз оставил жить, значит, у Бога есть план на его счет.