– Доченька! Доченька моя! - причитала бабка Евфросинья. - За что ж они тебя, невинную! Не украла, не обидела...

– Молчи, мать, молчи, - тихо шептал Тарас. - Настю не обижай.

– Хоть похоронить бы дали! - плакала Евфросинья. - Поцеловать глазки ее синие... Обмыть...

– Молчи, мать, молчи! Не такие поминки Насте надо.

– За все отомстят, - тихо сказал Павлик. - Только научите как, чтоб она довольна была.

– Это кто? - спросил Тарас, показывая на Павлика.

– Это Настин товарищ, - сказала Антонина. - Он и привез вас домой.

– Мне моей жизни не жалко, - взволнованно сказал Павлик. - Только что ни подберу, - все для Насти мало. Ведь она такая была... такая...

– За нее сыны мои отомстят! - проговорил Тарас. - Народ отомстит, не забудет! - Он вдруг что-то вспомнил и обвел глазами столпившихся у постели людей, словно кого-то искал. - Где Андрей? - спросил он, хмуря брови. - Что ж его в нашем горе нету?

– Андрей? Андрея нет... - прошептала Антонина и вдруг заплакала.

– А где же он?

– Ушел Андрей... Вскоре после вас и ушел.

– Куда?

– Не сказал. Только приказал: передайте отцу, он обо мне еще услышит.

– Та-ак! - сказал Тарас. - Один я! - Он взглянул на заплаканных женщин. - Что ж вы меня в постель уложили? Мне сейчас лежать нельзя. Пустите.

Он встал и медленно разогнул спину.

– Палку мою дайте... - глухо сказал он. - Мне теперь без палки... будет трудно.

Ему подали палку, и, опираясь на нее, он пошел через всю комнату к Павлику.

– Как тебя зовут? - спросил он, останавливаясь перед ним.

– Павел.

Тарас долго и молча глядел на него. Потом тихо произнес:

– Проведешь меня к верным людям... Насти нет, ты меня поведешь. Ничего. Кровью покорены мы, кровью и помстимся. Ничего. Ничего...

На другой день Тарас пошел к Назару. Он нашел его лежащим в белой рубахе под иконами.

– Ты это что, Назар? - испуганно спросил он.

Сосед медленно повернул к нему лицо.

– А-а, Тарас! - бледно улыбнулся он. - Вовремя! Застал.

Тарас сел у постели и осторожно взглянул на Назара. Был сейчас сосед тих и светел, словно от него отлетело уже все земное и покинули его обычная суетливость и суесловие. Он уже простился с землей. Дел у него тут не осталось.

– Нехорошо, Назар! - укоризненно покачал головой Тарас. - Плохое ты время выбрал.

– Не я выбирал. Смерть за мной повестку прислала.

– А ты не иди! Не покоряйся!

– Смерть не Гитлер, ей не покоряться нельзя, - кротко возразил Назар и вздохнул. - О твоем горе слышал, сосед. Всех они казнят, супостаты. Кого быстрой мукой казнят, а вот нас - медленной...

– Нельзя тебе помирать, Назар! - снова сказал Тарас. - Я к тебе с делом пришел.

– Я дела кончил, - тихо прошептал Назар. - В том прости меня, сосед.

Они оба замолчали и задумались. "Вот и пожито на земле много, удивленно думал Тарас, - и корни пущены, а смотри - уходит человек с земли легко, будто и не жил. Что ж она, смерть? Что ж ее бояться? Умирать легко, жить, выходит, труднее!"

– В чем грешен я перед тобой, сосед, - с тихой торжественностью произнес Назар, - в чем обидел или оскорбил - прости Христа ради, не осуди!

– Бог простит! - ответил Тарас. - А у меня на тебя, сосед, за сердцем ничего нету.

– В том спасибо!

Они опять помолчали.

– Бог? - сказал Назар. - Перед ним, ежели есть он, у меня грехов много. Налипло, по земле-то шествуя, как к колесам грязи... Ну, в том я ему сам ответ дам. Ежели есть он. А нету - черви не взыщут, простят... - и он перевел дух. - Суетен был, корыстолюбив и злоязычен. Закона не соблюдал, в том пусть баба моя мне простит, и люди... - он опять перевел дух и закончил: - А перед родной землей на мне греха нет.

– Нету, Назар, - сказал Тарас, - это все люди знают.

– Придут наши... Ты им скажи, Тарас.

– Скажу! Скажу!

– Так и скажи: жил Назар Горовой непокоренный и умер не покорясь.

– Скажу, сосед. Это скажу!

– А что гранат я в немцев не кидал, - сказал он тихо, виновато, - в том пусть простят мне... Стар... Да и гранат у меня не было...

Вдруг страшной силы взрыв потряс домик. Задребезжали стекла. Посыпалась штукатурка с потолка.

– И умереть не дадут спокойно, - огорченно вздохнул Назар.

Взрывы следовали теперь один за другим. Домик Назара скрипел и стонал на все голоса, все доски в нем дрожали...