Шрифт:
Мой потерянный взгляд с трудом сфокусировался на лице майора.
– Ты всё делала правильно!
Я вздрогнула от её слов, и она заметила это.
– Ты просто себя истязала, – покачала головой она. – Сколько ты не спала?
– Чуть больше суток, – прохрипела я и облизала пересохшие губы.
Или несколько.
– Тебе нужно отдохнуть. Жду тебя в госпитале не раньше завтрашнего полудня. И без возражений!
Я и не собиралась возражать. Сил хватило только кивнуть в знак согласия и благодарности.
Не помню, как вышла из госпиталя. Очнулась уже на улице. Солнце встало. Его яркие лучи били по глазам. Я сощурилась. Голова немного кружилась. Слабость стала мукой. Хоть бы не свалиться где-то по пути. Медленно поплелась в сторону корпуса, где занимала комнату.
Узнают ли они, что пленник жив? А жив ли он? Смог ли выбраться? Очнулся ли? Как мало шансов, что он исполнит своё обещание! Как мало веры в это. И слишком много презрения к себе. Пришло время сожаления и снедающих сомнений.
Навстречу шли шумные солдаты и работники госпиталя. Время завтрака. Мой путь проходил мимо общей столовой.
Опустив голову, я держалась ближе к стене, стараясь пройти незамеченной. Но обрывки фраз всё-таки настигали меня.
– Его имя скрывали…
– Но почему такая тайна?!
– И всё это время он находился у нас?! Как обычный?!..
– Потому что вопросов было бы ещё больше, идиот!
Впереди шли трое: сержант и двое рядовых. Голос одного из них казался знакомым.
– Неужели это в самом деле был он?
– Да, говорю тебе! Я сам видел нашивку на его мундире! – раздражался тот, что казался знакомым. – Нам приказали надеть на него мундир и сфотографировать.
– Мёртвого?!
– Чёрт возьми, ты меня хоть слушаешь?!
Надо их обогнать как можно быстрее! Голова начинает сильнее кружиться. Я действительно могу рухнуть прямо здесь.
– Не может быть! Чтобы сам Валенти и так попался! – опровергал третий парень.
– Говорят, он уложил четверых наших, пока его не пырнули ножом! – доказывал солдат, которого я откуда-то знала. – Пока вели сюда, он ещё двоих ухлопал! За ним пошли пятнадцать человек, а вернулись только двое!
Точно! Это же Макс среди них! Претендент на звание принца сердца Анны.
– Всё равно мало верится! – скептически ответил другой парень. – Чтобы сам Герман Валенти попался вот так в плен и помер от какой-то заразы!
– Сепсис – это штука серьёзная, парень, – хмыкнул третий.
Я замерла.
– Да уж, любимец Якоба Кайзера, сам Чёрный Полковник умер от обычной болячки, которой больше сотни лет!
– Теперь победа точно за нами! Без него комитаджам будет не так весело!
– Да, недолго осталось, парни! К Новому году вернёмся домой…
Солдаты, победоносно хохоча, удалялись, пока я, окаменевшая от ужаса, вслушивалась в отголоски их слов, разрывающие сознание: «Герман Валенти», «Чёрный Полковник», «любимец Кайзера мёртв», «победа за нами!».
– Что же я наделала?! – выдохнула я и закрыла глаза, почувствовав, как по щекам побежали слёзы.
Цезарь Власто сдался. Резко дёрнул нижний ящик массивного стола и принялся шарить в нём. Да! Вот они! Ну наконец-то.
Сигареты олицетворяли проклятую зависимость, которая давала о себе знать каждый раз, когда происходило что-то ужасное или напряжённое. Как сейчас, например.
Вытащив пачку, он быстро открыл её и достал одну из пяти оставшихся сигарет. Предвкушение удовольствия заставило пальцы Цезаря слегка подрагивать, пока он чиркал тонкой спичкой о край коробочки. Немалых усилий ему стоило добыть огонь и закурить.
Президент двух объединённых континентов откинулся на спинку кованого кресла в Овальном кабинете и с нескрываемым наслаждением затянулся. За его спиной растянулось новое знамя Америки. Те же полосы, но уже вертикальные. Те же звёзды, но их уже двадцать пять. Бело-зелёные цвета флага олицетворяют стойкость и силу, которая помогает выживать там, где сдаются другие. И цена тому может быть непомерно высока.
Всё. Дело сделано. Его отказ официально озвучен и принят. Его друг – больше не друг. Пусть пока ещё не враг, но чувство собственной паршивости лишь усиливается.
Цезарь сделал ещё затяжку, с сожалением поглядывая на дымящуюся сигарету. Жена заметит его шалость. Скандала не избежать. Но дело сделано. Она узнает о том, что он отказался выступить против Якоба Кайзера и не втянул недавно окрепшую страну в войну. Она поймёт его слабость.
В отличие от Николаса Аргинского, который только что осознал – все союзники отвернулись от него и его страны.