Раньше я не замечала мусора на улицах. Да я особо по ним и не ходила – меня возил Стив. Теперь же вся нелицеприятная сторона города навязчиво лезла в глаза.

И куда смотрят коммунальные службы? Так ведь недолго и ногу сломать.

Не переставая сыпать проклятиями, я свернула к подъезду.

– Доброй ночи, мисс Рэдман, – швейцар услужливо распахнул дверь.

Стараясь не икнуть, я ответно кивнула и с гордо поднятой головой пересекла лобби. В голове все еще шумело от невыветрившейся смеси алкоголя, а желудок сжимался от давящих спазмов в такт шагам. Только бы не стошнило! Надо было все-таки позвонить водителю или поехать на такси.

От накатившей дурноты на лбу выступил пот. Едва зеркальные двери, тихо звякнув, распахнулись передо мной, я шагнула в ярко освещенную кабину и тяжело привалилась к стене и мысленно уговаривала себя не вырубиться прямо в лифте.

Поднявшись в пентхаус, я ввалилась в гостиную, еле устояв на ногах. Оставалась самая малость – добраться до ванной, и вот тут мне не повезло. Сбросив туфли, я покачнулась и случайно задела бедром псевдо-антикварную груду фарфора, которую мама гордо именовала вазой династии Мин. Словно в замедленной съемке та соскользнула с подставки и со звоном рухнула на пол, усеяв дизайнерский паркет мелкими осколками.

– Явилась, наконец, – в проеме арки появилась знакомая фигура.

Конечно. Куда же без вечной слежки Блейка? Он просто обязан проверить, не приволокла ли я домой сомнительных личностей.

Еще недавно я боялась наших встреч, но два месяца на одной территории научили меня не вздрагивать в его присутствии. В конце концов, что он мог сделать? Деньги ведь уже отобрал.

С глупым смешком я помахала рукой:

– Привет, дядя Блейк.

– Опять пила?

Едва он приблизился, я уловила терпкий аромат парфюма. Этот запах преследовал меня везде, даже когда я не видела Блейка. Утром в столовой, где он успевал позавтракать до меня. В гостиной, где проводил вечера после работы. Возле моей комнаты, куда Блейк и вовсе не заходил, а всего лишь изредка проходил мимо, к террасе на крыше.

Даже его проклятый запах претендовал на мое личное пространство!

– Какого дьявола, Долорес? – разомкнув скрещенные на груди руки, Блейк сжал мое предплечье. – Когда же ты угомонишься?

То ли от крепкой хватки, то ли от неожиданного жара его пальцев, низ живота отозвался пугающим холодком.

– Когда ты съедешь! – огрызнулась я, испугавшись этой реакции на прикосновение.

– Я не ослышался? – скривился Блейк. – Ты готова сама оплачивать взносы за пентхаус?

Твою мать! Сколько можно напоминать, что я живу за его счет? Мне и без его язвительности тошно. А ведь это мое по праву!

– Ты невыносима! – не унимался Блейк и, стиснув вторую руку, хорошенько меня встряхнул.

Яростный рывок окончательно добил и без того шаткий вестибулярный аппарат. К горлу поднялся царапающий сгусток.

– Меня… сейчас вырвет, – выдала я, цепляясь за карман на его рубашке.

А потом пол резко ушел из-под ног.

Головокружение не заканчивалось. Казалось, я парю над полом вдоль покачивающихся стен. Я сочла бы полет галлюцинацией, если бы не крепкие руки, поддерживающие за спину и под коленями – Блейк нес меня по коридору в сторону ванной комнаты. В другой ситуации такая забота показалась бы романтичной, но его раздраженное дыхание выдавало настоящую причину. Он снова злился. И явно не планировал придержать мне волосы, пока я буду стоять на коленях перед унитазом.

Когда по глазам резанул яркий свет, я зажмурилась, а еще через секунду в лицо ударили ледяные струи воды.

– Ты что творишь? – завизжала я, рванувшись из кабинки, но Блейк снова сунул меня под душ.

– Заставляю протрезветь до того, как ты уделаешь гостиную.

– Отпусти! – извивалась я.

Платье и белье вымокли мгновенно и прилипли к телу, усиливая озноб. Кожа покрылась мурашками, плечи трясло от холода, а Блейку казалось было все равно – он ни на дюйм не отстранился, пока я дергалась, пытаясь выбраться.

– Хватит, – с трудом выдавила я через стучащие зубы.

Блейк крутанул вентиль, выключая воду, и я смогла, наконец, проморгаться. В голове не осталось ни клочка пьяного тумана. Тошнота тоже отступила, но вместо благодарности я выдала с жалобным всхлипом:

– Скотина.

– Выбирай выражения, кукла, – утратив остатки сдержанности, Блейк подался вперед. – Мое терпение небезгранично.

Таким я его по-прежнему боялась – когда он смотрел так, что в пугающем мраке зрачков можно было раствориться без следа. Струсив, я опустила глаза, и тут же пожалела об этом – вместо лица взгляд сфокусировался на его идеальных брюках. Вернее, на характерно выпирающей выпуклости в районе паха.

Блейк хотел меня.

А я стояла рядом практически голая – промокшая ткань ничего не скрывала.

Сглотнув, я отступила назад. Блейк дернул кадыком и отвернулся.

Не выдержал? Или вспомнил о ненависти?

Неужели Джеки права? И он не отомстил раньше не в силу возраста – да я уже и не была ребенком – а потому что считал привлекательной?

Повисшая в воздухе неловкость сгущалась с каждой секундой. Решив, что мне нечего терять, я осторожно взяла его за запястье.