– И вообще, кто вызвал вас сюда? Ты? – зло зыркнула на меня, приподнявшись на стуле и выглядывая за дверной косяк. – Сунула нос куда не просят, дрянь мелкая?

– Девочка едет с нами, – опустив блокнот в кожаную сумочку, отрезала женщина. – До постановления суда ее будут содержать в Савеловском детском доме.

Что? Яма?! Только не это! Нет! Нет!

Раздался тихий плач: Кира, прячась на дверью, уткнулась лицом в ладони.

– Какого еще суда? – возмутилась Нина. – Я криминалом не занимаюсь! Никого не убивала! Все честь по чести.

– Суда о возможности лишения вас родительских прав.

Немая сцена. Нина, по-совиному моргая, потерла переносицу.

– К-каких прав? Это еще зачем прав? Почему?

– А можно… она со мной поживет? – неуверенно вмешалась я.

Четыре пары глаз: участкового, девушки в пальто, сотрудницы опеки и Нины уставились на меня.

– У меня работа есть. И комната… вот, – указала рукой за спину. – Мне уже есть восемнадцать!

– Она сама выходец из детского дома, – подсказала баб Тоня. – Вот осенью только вернулась. Девочка неплохая, но сами посмотрите, ребенок еще. Везите Кирку в интернат, там ей всяко лучше будет. Везите.

Женщина в шубе ничего на это не ответила – окинув меня презрительным взглядом, резко развернулась и, бросив своей помощнице: "собери вещи девочки, жду тебя в машине", ушла, оставив за собой шлейф приторных духов.

***

Приехала я к Беркуту в начале первого. Зареванная и опухшая. Плач Киры: "не увозите меня" так и стоял в ушах. Это невыносимо!

– Да это ж временно, Рит, не волнуйся, – пытался успокоить меня Влад – участковый. В нашем блоке он был частым гостем, с такими-то соседями, поэтому знакомы мы были хорошо. – Заседание же еще будет, может, все образуется. Хотя, – окинул печальным взглядом убогую комнату Нины, – может, так оно и к лучшему. Ну ты же сама все видишь.

Вижу! Я все вижу. А еще я знаю, что такое Яма. Это место… оно любого может сломать.

– А ты чего поздно так? – спросил Валера и, видимо, рассмотрев поближе мое лицо, стер привычную улыбку. – Случилось чего?

Бросив стандартное "все нормально" я вошла в лифт и надавила на кнопку нужного этажа.

Да, я проспала и сильно опоздала. Но это уже произошло, все, ничего не изменить. Если он решит меня уволить, ну что ж, значит, тому быть.

На фоне утреннего потрясения остальное показалось каким-то мелким и неважным. Я действительно успела прикипеть к Кире, смешно прозвучит, но она была моей единственной родной душой.

Беркут звонил мне трижды: в начале девятого утра, в десять и в одиннадцать. Оставил короткое голосовое сообщение: "у тебя все хорошо?". На которое я просто не знала, что ответить.

Мне было ужасно стыдно, ведь я снова опоздала. И действительно не знала, как оправдаться. Но то, что он не написал, что я уволена, я посчитала хорошим знаком. Может, еще обойдется…

Элвис встретил меня приветственным тявканьем, и я вдруг ощутила, что рада видеть этого визжащего колобка. Хотя странно, раньше собак я никогда не любила.

– Сейчас, подожди, потискаю тебя.

Я стянула пуховик, обувь, вошла в гостиную… и обомлела.

В центре светлой комнаты у окна стояла огромная ёлка. Большая, пушистая, живая, аромат маслянистой хвои я чувствовала даже отсюда. Украшена она была с большим вкусом, словно над ней трудился не зря жующий свой хлеб дизайнер.

Ёлка… ну ничего себе. Когда он успел все организовать?

Я медленно подошла к новогоднему дереву и дотронулась указательным пальцем до переливающегося серебряного шарика. Тот закрутился вокруг своей оси, оставляя на моей серой толстовке причудливые блики.

– Обалдеть, Элвис, да? – проговорила в пустоту. – Ты тоже это видишь?

– Более того, это вижу и я, – я обернулась – Беркут.

Почему он дома?

– Простите, я опоздала, – запихнула руки, покрытые красными пятнами раздражения, в карманы свободных джинсов. – Не спала до утра, а потом вырубилась, будильник, видимо, на автомате отключила. Знаю, я уже говорила, но такого больше не повторится. Правда.

– Могла бы написать, в чем причина. Я думал, у тебя что-то случилось, ты не отвечала.

– Да там… – сначала хотела ответить обтекаемо, не вникая в детали – проблема моих бедовых соседей не его головная боль, а потом решила, что он имеет право знать правду. Ведь это именно он помог мне вчера. – В общем, Киру забрали органы опеки. Я всю ночь убирала в их комнате, пока Нина пьяная спала с каким-то непонятным мужиком, думала, может, если будет не так грязно… Но они все равно увезли ее в детский дом. На временное содержание, пока будут разбираться, но мне кажется, что домой она уже не вернется, – ведь не хотела раскисать, а все равно всхлипнула. – Это все я виновата! Рассказала, что ее мать неблагополучная…