– И стоит, и знаю, – ничего умней не смог ответить, надув губы, осмеянный, тупой парень.

– Так докажи. А будет выпендриваться, дай по роже, – вожак и его подруга засмеялись пьяным смехом. – Мужики, Дыня сейчас будет доказывать, что он мужчина.

Валя, почувствовала не доброе, стала отползать, сидя, отталкиваясь ногами. Дыня дрожал. В эту минуту он ненавидел девушку, которая может стать причиной его позора. Если он не сделает того, что говорит вождь, он будет изгнан, а все вокруг будут считать его размазней и слизняком.

– Чего же ты стоишь. Она сейчас удерет, – голос Ивана, как молот стучал в ушах.

Дыня направился к девушке. Его глаза выражали решимость безумца. Валя испугалась.

– Игорек, ты что, не надо. – Она смешно засовала ногами по песку, но он успел схватить ее за руку.

– Пусти, скотина. – Злость сменила страх. Валя попыталась вырваться и ткнула Дыню ногой. Он рванул ее на себя, и наотмашь ударил тыльной стороной ладони по лицу, затем еще и еще. Ужас перекосил рот девушки. Она упала навзничь. Дыня навалился сверху.

– Не надо, пожалуйста, не надо, – закричала жертва, когда в стороны полетело разорванное бельишко. Дрожащая рука засыпала рот песком. Он овладел ею.

– Козлы. Остановите его, – всполошилась Люда.

– Заткнись, а то положим рядом. – Иван даже не посмотрел на нее. Он не мог оторваться от происходящего в пяти шагах от него. Кровь закипала от возбуждения. О, это зрелище униженного, раздавленного человека.

– Вставай. Дай я. – Иван нетерпеливо дергал Дыню за плечо. Тот послушно встал и отошел в сторону, не поднимая глаз. Валя уже не сопротивлялась. Опухшие, окровавленные губы, слезы вперемешку с песком – все это заводило вожака.

Никто не обратил внимание, на то, что убежала вторая из девиц. Остановилась она, лишь наткнувшись на рыбаков. Трое мужчин и девушка нашли истерзанную Валю там, где ее бросили насильники. Вечером их арестовали. Для Ивана и Дыни начались четыре года нелегкой тюремной жизни.

– Эй, алло. Ты что, онемел от траханины? – Хрипел, давясь смехом, Дыня.

– Да нет. Задумался. – Иван отпил шампанского.

– Между прочим, друзья так не поступают. Мог бы и меня позвать. Или шлюху стало жалко.

Иван посмотрел направо. Там в ванной комнате он увидел, как Лиля склонилась над раковиной, ее груди противно раскачивались в такт движением руки. Ему стало не по себе:

– Заткнись, Дыня. И так тошно. Чего хотел.

– Когда увидимся?

– Вечером, как обычно. – Иван бросил трубку.

Он вышел на кухню. Вылил остатки шампанского в раковину. Открыл кран холодной воды, подставил голову под струю. Затем прошел в комнату и оделся.

– Эй ты, убирайся, – он бросил девушке комок из тряпок, который был ее одеждой, – и, ради бога, молча. А, то…

Глава 3

Антон подъехал к банку за пять минут до девяти. Здание выделялось среди прочих своей современностью и основательностью. Как Гулливер оно втиснулось в квартал низкорослых лилипутов – строений (все дома вокруг были двух этажными, постройки начала века), отражая солнечный свет зеркальными окнами, размежеванными узкими металлопластиковыми полосками рам.

Пять этажей стекла и бетона заставляли человека чувствовать себя маленьким муравьем. Муравьи стекались ручейками к определенному времени, и это время называлось началом рабочего дня. Ручейки сливались в поток, который устремлялся вверх, растекался по этажам, заполняя кабинеты, коридоры и лестничные площадки. Там, внизу, по ту сторону входной двери, они были похожи друг на друга в своей суетливости, озабоченности, в поисках радости и удовольствий, в стремлении убежать от огорчений и разочарований. И только здесь распознавались, как управляющие, начальники отделов, служб, подразделений, как простые клерки. Эта была большая костюмированная игра в инкубаторе успеха и неудач.

Антон закрыл машину, предъявил охраннику пропуск и прошел в лифтовую. Кабинет управляющего находился во втором этаже. В приемной, в мягком кожаном кресле сидел Курт.

– Доброе утро, – Антон протянул руку, – я не опоздал.

– Нет, еще две минуты.

– А… уже на месте?

– Да. Нас пригласят. Там секретарь, с какими – то бумагами. – Курт поднялся. Это был немолодой мужчина, возраст которого подчеркивался седой бородой. Волос на голове почти не было, лишь не широкая полоса на затылке. Высокий, под два метра, широкий в плечах, стройный и подтянутый он являл собой образец здорового образа жизни. Курт был одет в темно – синий двубортный костюм, и держал в руке портфель из неокрашенной кожи.

– Сегодня хороший день. Наконец – то закончились эти дожди и можно подставить лицо солнцу – его большие серые глаза светились доброй улыбкой.

Дверь в приемную открылась, и молодая красивая девушка в строгом черном костюме, пригласила их в кабинет. Навстречу, из-за широкого массивного стола натурального дерева, поднялся молодой лет тридцати пяти мужчина. Он был килограмм на двадцать тяжелей, чем следовало бы, среднего роста, с круглым лицом, в которое были воткнуты два живых глаза. Это был управляющий банком Валерий Дмитриевич Пивоваров.