— Постой. Оксана, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Наверное, нет. Я не знаю ничего. Просто, боюсь.

Мирослав поцеловал её. Он старался стереть все заботы и тревоги своими губами. И Оксана не собиралась хоть как-то противиться этому занятию. С чего бы вдруг? Однако она твёрдо решила сбегать к Аристарху Олешевичу за волшебным чаёчком.

24 дня до нападения.

Оксана впервые проснулась посреди ночи с неясным предчувствием беды. Удушающий страх не смогли разогнать ни ночная прохлада, ни размеренное дыхание спящего мужа. Девушка проснулась как от толчка и не могла больше уснуть, как бы не уговаривала. Всё было как обычно — тихо, темно — но вот предчувствие чего-то нехорошего не отпускало, пока девушка не поднялась с кровати и не заварила себе чай. Так её утром и застал Мирослав. Он только головой покачал и сел рядом.

— Ксанка, родная, не начинай. Ты снова строишь стену между нами. Доверься мне.

Девушка прикусила губу. Её муж говорил о доверии. Снова. И она рискнула. Оторвалась от кружки и в упор посмотрела на Мирослава.

— Менеск сгорит. И мы все вместе с ним.

Именно так — без приукрас, патетических завываний и истерии. Сухо и по существу. Оксана замолчала. А что ещё говорить? Что она знает? Год и факт. Всё.

Оксана нежно прикоснулась к руке, привлекая к себе внимание.

— Уедем, Мирослав. Нам не спастись иначе.

Она смотрела в его серьёзные глаза и понимала, что не переубедит. Он воин. Долбанный защитник. Обязательный. Верный своему слову. За это она и любила своего молодого мужчину.

— Расскажи. Всё, что знаешь.

Оксана смотрела на тревожную складку между сведённых бровей. Для неё прошлой, история оставалась всегда только историей. Даты, цифры и события. Всё. Девушка никогда не проживала их жизнь день за днём. Чёрт, да наша Оксана — лингвист. Половина важных дат просто стёрлись за ненадобностью. А вот теперь её "басурманский" свободный английский здесь ни к месту. А когда-то было не так. Оксана закрыла глаза и заговорила.

— Мы познакомились с тобой осенним вечером. Мне только недавно исполнилось 25. Жизнь казалась тогда скучной и… слишком правильной. А я хотела перемен. Я хотела чего-то… особенного. Быть особенной самой. И я… тем вечером я сделала ритуал призыва, а пришёл ты. Ты был призраком и умер в 19… Защищая этот город.

Девушка не повышала голос, прекрасно зная, что её слушают. Она запиналась, с трудом вспоминая то, другое время и нравы и удивлялась пропасти между прежней собой и настоящей. — Пойдём к волхву. Он поможет.

Оксана лишь слабо улыбнулась. Наивный. Они все слепо поклоняются этому дряхлому старику. Но если этот пройдоха знает, что она из будущего, то знает и про битву. Весь парадокс заключается лишь в том, чтобы разгадать его игру.

— Обязательно.

Девушка на мгновение задумалась и хитро блеснула глазами.

— А знаешь, у нас как-то неправильно начался день.

Мирослав покачал головой и подхватил девушку, чтобы усадить её к себе на колени. С недавних пор они всегда так делали. Потребность быть как можно ближе друг к другу воспринималась друг другом вполне естественно.

— И как правильно?

Не важно, что попросит его зазноба. Мирослав готов был на всё, когда видел эти лукавые глаза; чувствовал нежные пальчики на своих плечах. Мужчина всегда подавался вперёд, прижимался теснее, чувствуя странное, глубокое душевное единение от простых прикосновений.

— Проведи со мной день, пожалуйста.

— Ох, шалишь, сердце моё. Кто зарабатывать нам на хлеб будет?

Его красавица просила так много и так мало. Но все дела отодвигались в сторону, стоило видеть её вымаливающие глаза. Знала и пользовалась.

— Один день. Прошу.

— Ох, лиса. Говори, что задумала.

Так они и оказались на берегу небольшого озерца рядом с лесом. Тем самым, где состоялась их первая встреча. Приятные воспоминания горячили кровь. Тогда ещё не свободный парень героически спас прекрасную, обнажённую вдову. И в заварушке поучаствовал и прелестницу на руках понёс. Как только не сорвался, одни Боги и знают.

Кузнец не сразу сообразил, что происходит. Оксана довольно спорно скидывала с себя одежду. Наплевав на все правила и приличия. Иногда Мирослав не мог не восхищаться её дерзостью и смелостью. Оксане было всё равно, заметит ли их кто-нибудь, какие сплетни поползут после. Важно только здесь и сейчас. И это прекрасно.

— Ксанка, что ты делаешь, распутница? У Мирослава нет ни единого шанса против раскрепощенного дитя 21 века. — Раздеваюсь и ты не мешкай. Поплаваем вместе? Она играючи снимала с себя весь этот ворох из нижних юбок и верхних слоёв ткани. Мирослав улыбнулся своей красавице широкой, мальчишеской улыбкой. Он ещё помнил оторопь во взгляде, когда Алёна вывалила повседневный наряд. Как девушка неловко путалась в многочисленных завязках и спрашивала очевидные вещи. Хмурилась и кивала, пытаясь запомнить всё и сразу.