— Я хочу, чтобы виновный был наказан. Что непонятного?

И тут не сдержался Сергей.

— И поэтому вы через ФСО напомнили моему начальству о заявлении?!

Злость Евгения ушла, его взгляд обрёл знакомую Тане насмешливость.

— А думаю, что же такого произошло? Оказывается подполковнику напомнили!.. Так это ваша обязанность — не так ли?

— А при чём здесь ФСО, Сергей? — выпучила глаза Таня, всполошившись. Брат только отвернулся.

— Подполковник решил «пробить» мою дочь, видимо, — ответил за Сергея Евгений. — Ну, тогда вы сами виноваты.

Он весело рассмеялся.

— Вы неглупый человек, Сергей, но хорошенько подумать вам кто-то мешает.

— Знаете что? — вскочил подполковник. — Не умничайте! Сынок за границей, машину продали, а показания свидетелей против вашей жены!

— Да знаю я, — отмахнулся Евгений. — Я читал дело. В нем нет показаний молодого наркомана, сидевшего за рулём, а показания свидетелей купленные. Нет медицинского заключения по моей супруге и протокола осмотра места происшествия. Следователь опрашивал мою жену в больнице в тот момент, когда она не могла говорить, а мать поставила свою закорючку, не соображая, что она подписывала. Я всё изложил в своем заявлении и приложил ходатайство адвоката с просьбой вернуть дело на доследование. Вот прокурор его вам и вернул.

— Ладно, — ерепенился Сергей. — Почему начальство вдруг потребовало с меня отчёт по этому делу?!

— Наверное, кто-то намекнул, — развёл руками Евгений.

— Не ваши ли ФСОшники?!

Евгений устало вздохнул.

— Я никогда не работал в ФСО. А то, что вы проявили излишнее любопытство — не моя вина, согласитесь…

— Ваша! Зачем вы отправили Таню к своей дочери?!

— Я нарушил закон, подполковник? — зазвенел металлом голос Евгения. — Татьяну Сергеевну никто не заставлял брать вещи из салона дочери. Она могла отказаться и вернуться в бутик того напыщенного петуха. Вы на сестру не кивайте — она этого не заслужила.

— Много вы знаете, Евгений Юрьевич, — съязвил Сергей.

— Достаточно, — успокоился Евгений. — Послушайте. Если у вас больше нет вопросов, то я пойду… Мне к матери в больницу надо.

Таня смотрела на мужчин и ничего не понимала. Вернее, чувствовала, что кто-то виноват, но не могла понять — кто.

— Евгений, постойте! — с мольбой крикнула Таня. — Пожалуйста, помогите нам.

Он, стоя спиной, опустил плечи. Потом повернулся…

— Чем я вам могу помочь, Татьяна Сергеевна? Я не вижу, что у вас какая-то беда. А заявление забирать не буду!

— Да поймите, Евгений Юрьевич, — подскочил к нему Сергей.

— Нет, это вы поймите, подполковник, — резко оборвал его Евгений. — Меня не интересует статус того, кто сбил мою супругу. Виновник должен быть наказан. А то, что существуют какие-то аппаратные интриги… Это не моя проблема. Я же вам не рассказываю о проблемах, которые возникли у моей дочери! Или, вы, думаете, что ваше любопытство прошло без следа для неё?

— Так вы что-то знаете?! — не удержался Сергей. — Значит, мой вызов к генералу ваших рук дело?!

Евгений вернулся к столу. Присел, поглядывая на растерянную Таню.

— Конечно, не знаю, — тихо и спокойно сказал он. — Но то, что происходит, можно увидеть невооруженным взором.

— Если у вас есть время, то объясните, — попросила Таня.

Она надеялась, что Евгений каким-то образом сможет найти выход. Он просто не мог не найти.

— Ладно, — он благосклонно кивнул. — Слушайте…

Супруга Евгения была приглашена к следователю для беседы. Едва сдерживая усмешку над маленькой женщиной, сидящей в инвалидной коляске и не обращая внимания на Евгения, следователь сказал, что женщина виновата сама — не смотрела по сторонам, переходя дорогу. Что дело об уголовном преследовании, якобы виновника происшествия, будет закрыто. И предоставил показания трех свидетелей, сославшись также, на подписанный матерью Евгения протокол опроса. Что он вынесет постановление в трехдневный срок. И уже ехидно добавил, что у владельца автотранспорта не будет к ней претензий по поводу испорченного товарного вида автомобиля, кстати, весьма дорогого.

Евгений не вспылил, не стал качать права, а посоветовал супруге ничего не подписывать. Следователь должен написать постановление о закрытие дела, либо передать его в суд. На свою беду следователь не знал, что у Евгения хорошая память и способности запоминать целые листы текста.

Евгений запомнил имена и адреса свидетелей, разыскал их и поговорил, записав беседы на диктофон. Свидетелями оказались местные алкаши, за бутылку готовые продать родную мать. Евгений уговорил участкового присутствовать на беседах и составить протоколы. Участковый, конечно, отнекивался поначалу, но Евгений нашёл аргументы. Алкаши рассказали всё — и кто к ним приходил, и какое бухло они употребляли, написав ложные показания.

Вызванный из Москвы адвокат сходил к следователю вместе с участковым, хотя присутствие полицейского не понадобилось — адвокат работал на совесть, а не за деньги, и свою работу знал хорошо. Хватило десяти минут, и следователь, скрепя зубами, отправил дело на доследование.

Это и было нужно Евгению. Он знал, что опера не будут искать виновника, а свидетелей — тем более. Да и как найти настоящих свидетелей? Евгению требовалось время, и он его получил.

— Я нашел тех, кто видел момент наезда, и врачей со скорой, и тех ДПСников, что приезжали на происшествие. Мало того, у меня есть видео с телефона момента самого наезда. И с этим я приходил к вам, подполковник. Но вы изволили отсутствовать.