Кроме того, следовало бы обвинить Берта и за то, что он разрешил Софье проводить «благотворительное» «лечение» казанских детей. Последствия этой «благотворительности» такого общественного резонанса, как предыдущий случай, не получили, но, зная Софью, и зная методы ее работы, можно, с большой долей вероятности, предположить, что «благотворительность» эта сказалась на больных детях самым негативным образом, и что никто не заметил этого просто потому, что последствия «лечения» были более растянуты во времени, чем предыдущая история.

Третьей плохой вещью, за которую Хеллингера следовало обвинять, было то, что он разрешал Софье проводить «большие расстановки». Как негативно софьины «большие» расстановки сказывались на жизнях людей, – я писала в предыдущей части книги.

Ну и самой плохой вещью, за которую Хеллингера следовало обвинять- это то, что он позволял своей жене воздействовать на своих учеников методами ее «Cosmic Power». Хотя название «Cosmic Power» и звучит очень красиво, но сама «Cosmic Power» не была ни красивой, ни достоверной, а была она подозрительной: состояла она из набора множества сомнительных приемов, в число которых входил и такой прием, как взаимодействие с низшим астралом, в просторечии именуемым чертями и бесами. Да и сама учительница, надо сказать, была проводником низшего астрала, и проводила энергетику от чертей и бесов прямо к ученикам. Кроме того, Софья использовала еще и современные методы воздействия на психику людей, которые для применения разрешены, но разрешены чисто условно,– такие, как гипноз, НЛП, трансовые психотехники, и тому подобные. Польза или вред от использования подобных психотехник всегда напрямую зависит от нравственной позиции того, кто их использует. А какая у Софьи была нравственная позиция?– Да никакая!

Поэтому не все, кто ругает Хеллингера, неправы, как и не все, кто его хвалит,– правы. Взаимодействовать с Хеллингерами было очень опасно. Ходить на их семинары было опасно. Пользоваться их «благотворительностью» было опасно. Даже жить в одно с время Хеллингерами было (и остается) опасным.

Берт Хеллингер провозглашал много всего хорошего, но делал он много и плохого. Поэтому люди, видя его поступки, начинали негативно относиться как к нему самому, так и к его учению.

Но Хеллингер совершал не только плохие, но и хорошие поступки. И такие поступки бывали у него не просто хороши, но и прекрасны, и велики,– как по масштабу, так и по значимости. Совершение подобных поступков бывает под силу только очень редким людям,– людям огромной духовной мощи. Хеллингер и был человеком огромной духовной мощи. Хеллингер оставил после себя и память о своих хороших поступках, и свое учение, которое тоже велико по масштабу и значимости, и тоже обладает духовной мощью. Поэтому, изучать науку Хеллингера нужно,– но, только, изучать ее нужно вдумчиво и непредвзято.

Несмотря на большое наследство, которое Хеллингер после себя оставил, очень мало людей понимали и понимают, о чем, важном для них, он говорил. Особенно мало таких людей было, как я уже отмечала, среди участников его семинаров.

Хотелось бы, чтобы читатели, прочитав мою книгу, захотели бы прочитать книги и самого Хеллингера, и вошли бы в число людей, которые понимают, о чем важном- как для них лично, так и для всех остальных,– он хотел сказать.

Очень часто надменная мораль означает на практике не что иное, как то, что одни говорят другим: …«У вас меньше прав быть здесь, чем у нас».

Б.Хеллингер Любовь духа

Хеллингер не любил ни христиан, ни христианства. Однако, Хеллингер христианство досконально знал: он, долгое время, по его заповедям жил, он его изучал, и он его преподавал. И, если уж Хеллингер христианство осуждал, то осуждал он его- со знанием дела.

Хеллингер говорил, что о личности настоящего Христа мы не знаем вообще ничего: ни каким человеком он был, ни какие дела он совершал. Знаем мы только тот образ, который создала церковь, и в который церковь заставляет людей верить.

Но ведь образ Христа можно рассматривать не только с точки зрения слепой веры, но и с точки зрения нравственности. Почему-то принято считать, что все, что касается Христа и христианства, априори является нравственным и безупречным. Но так ли это на самом деле? Хотя усомниться в догматах христианства, и попытаться их пересмотреть пытались многие, но сделать это убедительно смогли немногие. И одним из тех, кто смог,– был Берт Хеллингер.

Берт Хеллингер не любил церковного Христа, главным образом, за отношение того к своей матери: ведь Христос свою мать не только не почитал, не только не уважал, но, даже,– и отвергал. Еще одной непривлекательной для Хеллингера чертой Христа было непонимание им основополагающих мировых законов, и, в частности,– закона равновесия. Христос равновесия между тем, что он брал от общества, и что он отдавал ему взамен, никогда не соблюдал. У Христа, как вы помните, была дурная привычка раздавать свои «благодеяния» направо и налево, кому попало, и как попало, и ничего не брать, при этом, взамен. С точки зрения Хеллингера, такое поведение духовным не выглядело. Даже разумным оно в его глазах совершенно не выглядело. А то, что Христос стремился навязывать людям свои «благодеяния» еще и насильно, в то время, как люди его об этом не просили, выглядело для Хеллингера совсем уж плохо, и являлось для него признаком необузданной гордыни.

Встав на точку зрения Хеллингера, можно обнаружить, что канонический образ Христа начинает, постепенно, блекнуть, и становиться все менее духовным и, даже,– все более бесчеловечным.

В одной из своих книг Хеллингер приводил пример того, как, с его точки зрения, нужно выстраивать взаимообмен между людьми, соблюдая, при этом, закон равновесия. Хеллингер рассказывал о том времени, когда он служил миссионером. В то время он много помогал одному из своих прихожан,– очень бедному человеку. Прихожанин захотел отблагодарить Хеллингера, и принес ему в подарок какие-то жалкие гроши, которые он, с большим трудом, наскреб. Хеллингер, видя его бедность, вначале не хотел брать его денег, а хотел, напротив, дать ему своих, но затем он, по его выражению, «одумался», и -взял. Хеллингер уже в то время интересовался проблемами совести и ее влиянием на судьбу человека, а потому понял, что прихожанин стремился отдать ему деньги для того, чтобы восстановить баланс между «давать и брать», и чтобы уменьшить, тем самым, давление совести, которая давила на него чересчур сильно потому, что он от Хеллингера много получал, но ничего не отдавал ему взамен. Хеллингер понял, что, если он деньги не примет, то прихожанин лишится из-за этого покоя, а потому их принял, хотя сумма была такой маленькой, что пользы ему от нее никакой не было. Но, зато, польза от того, что он принял деньги, была для прихожанина.

Мне хочется продолжить мысль Хеллингера в отношении Христа, и обратить внимание читателей на еще одну его негативную особенность, которая, как мне кажется, является более разрушительной, чем те особенности, которые церковь приписывает традиционно-проклинаемым ею персонажам: Иуде и Люциферу. Эта особенность: брать чужое на себя, отрабатывать что-то за других. Взяв на себя людские грехи, Христос совершил грех гордыни, и, по сути,– совершил тот же самый магический обряд, о котором я уже упоминала всвязи с языческими священнослужителями: перебросил чужие грехи на козла отпущения. Никакой святости в этом акте, если присмотреться к нему повнимательнее,-нет. Никаких поводов для прославления Христа за совершение этого акта- тоже нет, даже принимая во внимание то, что Христос сделал козлом отпущения не невинное животное, а- самого себя.