– Никаких обещаний, Аня. Но бинты, так уж и быть, сниму.

– Тогда мне бы зеркало не помешало.

– Я фронтальную камеру тебе включу, – подала голос молчавшая до сих пор «единственная присутствующая родственница».

– Годится. Спасибо, Лиз.

– Предупреждаю, зрелище будет не для слабонервных. Так что если боитесь вида кровоподтёков и переломов, то лучше откажитесь.

– Валя, простите, но я на такое в своей жизни насмотрелась, что… впрочем, лучше Вам не знать. Снимайте. Увидите фокус.

– Бесстрашная. И, извини за прямоту, чокнутая, – Валя покачала головой и принялась аккуратно разматывать её голову.

Процедура заняла больше времени, чем ожидала Аня. Но вытянувшиеся лица Лизы и Вали определённо стоили минут ожидания.

– Нютка… твоё лицо…

– Я отказываюсь верить в то, что вижу, – твёрдо сказала Валя, справившись с удивлением.

– Лиз, камера, – напомнила Аня.

Словно сомнамбула, Лиза вытянула из кармана смартфон, включила фронтальную камеру и повернула экраном к сестре.

– Эй, ну красавица же, – Аня широко улыбнулась отражению. После чего зацепилась взглядом за щеку и улыбка поблекла. – А чёртов шрам, конечно же, никуда не делся. Вот ведь паскудство.

– Он у тебя разошёлся от удара. Я зашивала. Кстати, доктору, который тебе его зашивал в первый раз, я бы руки поотрывала за такое наложение швов на резаную рану. Тем более, на лице.

– Эммм… доктор, если можно так выразиться, который шил эту рану в первый раз, сейчас перед Вами.

– А, тогда всё ясно. Чем ты думала, можно спросить? В больницу нужно было сразу же идти.

– На тот момент это был не вариант. Вообще.

– Думаю, я не хочу знать, почему. Кстати, поскольку я зашила намного аккуратнее, чем кое-кто, он должен был стать намного тоньше и не такой неровный. А он у тебя…

– Да-да, в таком же виде, в каком он был после моего, кхм, шитья. Я заметила. Ну, не всему же быть идеальным. А нос-то глядите, целый, – Аня сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух через ноздри.

– Так. Я вчера была не пьяна. Не под галлюциногенами. И я точно ещё в своём уме. Аня? Может, ты объяснишь, как ты это сделала?

– Боюсь, если я попытаюсь, то Вы решите, что Вы в своём уме, а я – нет. Да ещё и отправите меня в совсем другое отделение больницы. Так что, можно мне теперь гипс срезать?

– А что я скажу главврачу? Так и так, моя жертва побоев за ночь чудным образом исцелилась, и я отпустила её домой?

– Вы в моей медицинской карте какие-то записи делали?

– Ещё нет. Не до того было как-то.

– Вот и не делайте. Меня тут не было и всё.

– А водитель и два фельдшера «Скорой помощи»?

– Ну, они же вроде ниже Вас по иерархии, верно?

– Так-то да, и их это бесит, конечно.

– Значит, им можно сказать, чтобы помалкивали про подробности.

– Вызовы «Скорой помощи» регистрируются, вообще-то.

– Выехали на вызов, всё оказалось не так страшно, как Вам описали по телефону, угрозы для жизни и здоровья нет, девушку отпустили домой. Всё.

Валя помолчала. Аня не мешала девушке думать. Как-никак, её карьера могла покатиться под откос после подобного инцидента.

– Хорошо, – наконец, сказала она. – Схожу за пилой для гипса. Но если там всё не настолько хорошо, как с твоим лицом, то пролежишь ты у меня здесь в гипсу три недели, это я тебе гарантирую, – и девушка, всё ещё не до конца пришедшая в себя после увиденного, вышла из палаты.

– Нютка, – Лиза странно посмотрела на сестру. – Рассказывай.

– Рассказывать – что?

– Да всё. Не знаю, помнишь ли ты, что я тебе говорила, пока мы «Скорую» ждали, но на всякий случай напомню. Я – не дура. И ты – тоже. Так что давай начистоту. Вчера утром ты впервые в жизни меня увидела?

– Чёрт, – Аня хотела хлопнуть себя по лбу, но, вовремя опомнившись, остановила загипсованную ладонь в нескольких сантиметрах от лица. – Ладно. Ты права, актриса из меня хреновая. Лиз, я, конечно, отвечу тебе, но предупреждаю: мало что из моих ответов будет вязаться с логикой, здравым смыслом и той действительностью, которая тебя окружает.

– Нютка, я видела тебя вчера, когда мы с Костей приехали в тот грёбаный мотель. И первую секунду я тебя вообще не узнала. Просто не могла поверить, что это изломанное, истерзанное тело в луже крови – моя сестра. Однако прошло несколько часов, и с твоим лицом всё окей. И я почему-то практически уверена, что и гипс тебе уже не нужен. Это уже не вяжется ни с логикой, ни со здравым смыслом. Но отрицать то, что видят мои глаза, я не могу.