Некоторые индивидуумы в таком состоянии становятся агрессивными, строят из себя брутальных мачо. Кому, как говорится, чего не дано, то и лезет наверх. А Дэн – он во всём идеал. Он же сейчас как сенбернар. Большой, красивый и немного печальный. Так и подмывает броситься его утешать. Чистый секс, вали и трахай. Правда, он таких порывов и не поймёт, и не примет. Тут к бабке не ходи, всё понятно.

Специально он никого не соблазнял. Но вёл себя так, что не пялиться на него невозможно, не хотеть его невозможно. Вот губы сейчас облизал. Не знаю, как я себя удержал от желания продолжить и углубить это движение.

И не только я замечал всю эту красотищу. Другие тут тоже не без глаз и ушей, и не без желания прибрать всё, что плохо лежит, вернее, сидит, откинувшись на спинку дивана, и почти дремлет.

Игорёк не постеснялся подойти, нарушить наше уединение за столом. Упорный, принёс себе стул, начал болтать, разливаться соловьём. Я, когда возможность представилась, посоветовал ему пойти в другом месте свои песни попеть.

– Ну ты, Кирюша, и злой, когда голодный, – заметил он, но послушался – отвалил.

А я понял, что и правда злость поднялась в душе.

– Знаешь, Дэн, – сказал я, отогнав очередного желающего пообщаться. – Не пора ли нам отправляться домой?

Дэн похлопал ресницами – чёрт-чёрт-чёрт. Ну нельзя же быть таким милым.

– Пора? Домой? – спросил он медленно и тягуче.

– Да, нам пора отправляться домой.

Он согласился. Даже вопроса не задал, почему мы идём куда-то вместе, вдвоём.

Костя вышел в прихожую провожать. Гена тоже. Пока мелкий старшему помогал обувь надевать, Костя отвёл меня на два шага в сторону. Как он сказал, на два слова, но двумя, понятное дело, не ограничился.

– Что ты творишь, Кир?

– Всё будет ок, – пообещал я. – Мы с твоим свояком круто подружились.

– Ты пьян, что ли? – Костя прищурился.

– Да я почти не пил. Не беспокойся, всё будет в порядке.

– Кир…

– Успокойся. Поверь, я милого Дэна не обижу.

– Я серьёзно.

– Я тоже.

Подошёл Гена – милый такой, красивый, с розовыми щеками и тревогой в глазах. Я сразу сказал:

– Всё будет ок. Я доведу твоего брата до постели и уложу спать. Его невинности ничего не угрожает.

Генка покачал головой.

– Я знаю, что ему ничего не угрожает. Если что, он тебе голову оторвёт. По-настоящему. – Он, хмурясь, смотрел на меня. – Мало тебе не покажется.

– Так волнуешься за него?

Он вновь покачал головой.

– Мой брат за себя постоит. Не лезь к нему, мой тебе добрый совет.

Я соврал, глядя ему прямо в глаза:

– Да не собираюсь я к нему лезть.

– Ну-ну, – протянул Генка. – Огребёшь, потом не жалуйся.

Костя покачал головой. В своей обеспокоенности они стали похожи, как старые супруги. Я махнул рукой.

– Всё, мы пошли!

И мы с Дэном пошли. Сначала по лестнице вниз (лифт в таком состоянии не вариант), затем из подъезда к машине. Я поддерживал слегка покачивающегося Дэна под руку. Затем обнял со спины – в общем, решил себе ни в чём не отказывать.

Мы с ним одного роста. Возможно, он чуть пошире в плечах, не уверен. Тело под мятой рубашкой ощущалось крепким, как кремень, горячим.

И да, Генка оказался прав – его брат себя контролировал лучше, чем я думал. В мою машину отказался садиться наотрез. «Ты пил», и всё тут. Встал насмерть. Пришлось вызвать такси.

Мы стояли, дышали свежим прохладным воздухом. Дэн больше выглядел не таким разморенным, взбодрился даже, но когда сели в подъехавшую машину – минут за пять его вновь развезло. Он задремал, и я сказал водителю разворачиваться. Сто процентов в таком состоянии не вспомнишь, какой адрес называл и называл ли вообще.

Я бы деньги поставил на то, что Дэн ничего из этого вечера завтра не вспомнит.

– Помочь? – спросил таксист, когда мы остановились. Дэн спал крепко, уткнувшись мне лицом в плечо. Грел своим дыханием всю дорогу, навевал, так сказать, романтическое настроение.

– Да нет, друг, сам справлюсь.

Рассчитался я щедро. Водитель мне дверь со стороны Дэна открыл. В общем, как-то выползли.

Дэн, даже стоя, всё норовил упасть и заснуть. Видно, и правда пил очень редко. Потом я прикинул, сколько в него влил, и мне стало совестно перед его печенью – ну, самую малость.

– Пошли, красавчик, – сказал я, уже привычно обнимая его за плечи.

Охрана на входе побеспокоилась о том, чтобы вызвать мне лифт. Дэн тёр лицо, вздыхал, покачивался – сомневаюсь, что он на все сто понимал, где мы находимся. Я не торопился его просвещать. В квартире не стал включать яркий свет, завёл сразу в спальню, сгрузил на постель.