– «Ты больше любишь делать что-то на спор или спорить о том, что делаешь?»

Ди поразмыслила, неторопливо повторила вопрос себе под нос ещё раз, хмыкнула и поправила на переносице тонкие круглые очки:

– Вообще-то ни то, ни другое.

– Надо всё-таки что-то выбрать, – напомнила Её Дерзейшество.

Диана неосознанно поглядела на Севера, потом на Марго – ноздри её раздулись.

– Тогда выберу сделать что-то на спор.

– Вот это наш человек, – Марк с глубоким, и, конечно, совершенно притворным, уважением поклонился. – Ди всем даст фору. Север, давай, не ссы. Повеселимся.

Марк прицельно запустил в него картофелиной. Поймав клубень под шорох фольги, так же метко бросив его обратно, Север потянулся, сложил пальцы в замок и довольно хрустнул костяшками. Ди поморщилась. Он того не заметил и, подумав, выбрал «действие».

– «Сидеть как олень весь игровой круг», – фыркнула Шейла.

– Да сколько можно, ядрён орех! – возмутился Север. – Я… маленький пупсик… не хочу выглядеть как олень!

– Почему «как»? – вставил Рем со смехом, забираясь на бревно как наездник.

– Я тебя урою … маленький пупсик… – пробурчал Север, но всё же поднял палочки с земли и приставил их к макушке точно рожки. Мы покатились со смеху.

– Ушами ещё пошевели! – прыснула Вероника. – Хорошенький!

– Мозгами лучше пошевели… – булькнул Север.

– Какие мы нежные…

Что такого сделала Никки, что Север был с ней так груб? – неизвестно. Время от времени его переклинивало. Никто Севера за язвительность не осуждал, но мне почему-то всё равно было стыдно за его непрестанные, хоть вроде бы и шутливые, колкости.

Фрэдди должен был соорудить скульптуру человека напротив из подручных средств. Одноглазая шишка на кривых тоненьких ножках-веточках, с юбочкой из лопуха, с пышным бантиком-маршмеллоу, оказалась портретом Вероники.

– А что, похожа! Красотка! – выдавил Марк, оценивая работу мастера.

Все так хвалили работу Фрэдди, что Никки расстроилась. Север неожиданно проникся её страдальческим видом и глазами, полными слёз, прошёлся вокруг костра и сел рядом. На время он сунул один «олений рог» в карман, и освободившейся рукой в знак утешения потрепал сестру по макушке. Никки вздохнула и с обидой глянула на Фрэдди:

– Пощады тебе не будет!

– Ну пощади, – ласково попросил Фрэдди.

– Ну ладно.

– Чудо-выхухоль, – не сдержался Север, и всё понеслось по новой.

– А ты вообще молчи, хохлатый олень! – обиделась Никки.

– Лупоглазая руконожка!

– А ты, а ты… свиноногий бандикут!

– Щас забодаю, – примирительно пробасил Север.

– Рога не потеряй, маньяк, – она показала язык и мигом скрылась в кустах малины.

Север нырнул следом. Медленно повернув голову туда, где оба исчезли, невзирая на доносящиеся издалека вопли и гоготание, Диана устало заворчала:

– Рекламная пауза…

Марк и Шейла торжественно чокнулись чашками.

– Когда у этих шальных батарейка сядет, дайте знать, – Ди вернулась к чтению.

Шейла пожала плечами и нырнула за вопросом. Было слышно, как она озадачена:

– Гм… «Ты когда-нибудь дралась с девушкой? За что?»… Надо подумать…

Север мигом вернулся на место, а Марк и вовсе уставился на Шейлу как отощавший усталый путник, отыскавший оазис. Ответ был не таким эротичным, как бы им того хотелось, и Шейла, не уделив должного внимания поползновениям Марка, невозмутимо рассказала, как они с Марго подрались в первый день в школе, а потом до самого выпуска сидели за одной партой.

Я попыталась представить эту картину. Неугомонная Марго вполне органично вписалась в образ девичьей драки, а вот Шейла почему-то нет: очень уж она была лёгкой в общении. Острой на язык – да, может быть, но никак не драчливой.

– Странно, – подумала я и поняла, что брякнула слово вслух.

– Что странно? – спросила Шейла. – Что мы подрались?

– Не-е, – у меня запылали щёки, да вовсе не от костра. – Не ожидала, что вы с Марго сидели за одной партой. Думала, Марго и Фрэдди такие неразлучные друзья…

Они переглянулись. Я сделала глоток чая, чтобы успокоиться.

– А что такого? Ты в школе все годы сидела рядом с одним другом?

– Эм…

Лицо моё дёрнулось. Зачем я вообще заговорила? Поставив кружку и растерев пальцы, будто согревая их, я потянула время. Марго молча наблюдала. Она хорошо знала, в чём дело, и была готова помочь, но я решила, что справлюсь сама:

– Со мной вообще никто не хотел сидеть. А если приходилось, мы обычно не разговаривали, или меня просто дразнили. Но чаще просили отсесть подальше.