Уральские купцы и промышленники Строгановы и Тобольский воевода князь Куракин докладывали, что по Сибири вовсю шастают, представители различных иностранных «фирм» и компаний, пытаясь самовольно, минуя официальные власти России, вести торговлю с аборигенами, нанося громадный вред экономике Государства Российского, в огромном количестве скупая сибирский мех по бросовым ценам. А объемы «мягкого золота» были таковы, что только в 1620 году в Сибири было добыто и сдано в царскую казну 200 000 шкурок соболя, 10 000 черно-бурых лисиц и 500 000 шкурок белки, и это не считая куниц, бобров и норок.

Можете теперь представить сумму недополученной Россией выгоды в результате контрабандной деятельности иностранных предпринимателей, скупающих по бросовым ценам или меняющих на бусы и зеркальца ценнейшие сибирские меха.

Таким образом, мероприятия по колонизации Сибири в сложившейся ситуации не терпели промедления. Необходимо было как можно быстрее и дальше проникнуть вглубь территории и закрепиться там, создав мощный форпост. Этим форпостом по решению Тобольского воеводы Ивана Семеновича Куракина и должен был стать новый Енисейский острог.

Автором и зачинателем освоения левобережного Енисея и закладки Енисейского острог был тобольский воевода князь Иван Семенович Куракин. Хотя имя опального князя никогда по этому поводу не вспоминается, но именно он добился высочайшего дозволения и осуществил этот проект. Именно при Куракине началась программа освоения енисейских земель и приведение под присягу московскому царю всего коренного населения Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Иван Семенович Куракин происходил из очень древнего рода литовского князя Гедемина. Их многочисленный род был тесно связан не только с большинством знатных фамилий России и ушедшей уже династии Рюриковичей, но и состоял в тесном родстве с домом Романовых.

В период Смутного времени, о котором мы говорили чуть выше, князь Куракин был ярым сторонником польского короля Сигизмунда и естественно всецело поддерживал избрание на московский престол его сына Владислава. Но на престол выбрали русского боярина Романова.

Таким образом, князь Куракин, из-за своей недальновидности попал в опалу, и честь свою княжескую и репутацию запятнал навеки как предатель и изменник. Но учитывая, что в период «смутного времени» почти вся русская знать, точно так же, опорочила и осрамила себя подобными преступлениями, присягая и клянясь в верности всем подряд, Куракиных, конечно, морально, осудили и наказали, но весьма мягко и снисходительно. Учли кровное родство с царем Михаилом, былые заслуги и, не мудрствуя лукаво, просто удалили от двора, отправив на службу в Тобольск воеводой. Хотя за подобные государственные преступления на Руси всегда карали жестоко. Вспомним хотя бы, как поступал Иван Грозный или Петр Первый со своими «оппонентами». Сотнями народ казнили, невзирая на титулы и прежние заслуги, а тут – воеводой. Повезло, одним словом.

Надо отдать должное, князь Иван Семенович все-таки осознал тяжесть содеянного, а также гуманность, проявленную в отношении него молодым государем. Уже находясь в Тобольске, пишет хвалебную оду и посвящает ее царю Михаилу Федоровичу. В ней он свидетельствует ему глубочайшую преданность и признательность. Называлось это произведение «Чаша государева».

Целых пять лет находился Куракин в тобольской, хоть и почетной, но все же ссылке. Так бы и промелькнула, личность опального царедворца, на российском политическом небосклоне никем не замеченной и не оставившей даже следа в истории государства Российского если бы не один маленький нюанс.

Когда речь заходит об освоении Сибири и продвижении русских на восток, сразу же всплывает фамилия тобольского воеводы Ивана Семеновича Куракина. Как ни крути, а это именно он стоял тогда во главе Тобольского разряда. И по его инициативе начиналась Енисейская эпопея.

Князь понимал, что основным препятствием для освоения необъятных просторов Сибири будет отдаленность этих земель от метрополии. Огромные расстояния, непролазная тайга, громадные реки, болота и полное отсутствие дорог не давали возможности вот так с ходу, с «кондачка» присоединить к России неведомые доселе территории.

Он понимал, государству нужна валюта, а валюта – это меха. Куракин сам разработал план освоения Сибири, который и довел до Государя. Конечно, у меня вызывает сомнение, что лично сам царь Михаил Федорович издал Указ, положивший начало, колонизации Сибири. Царю в то время было всего 23 года, он был на редкость не образован и глуп, что признавали почти все из его окружения. Он наверняка с трудом ориентировался в таком глобальном пространстве.

Я больше склонен предположить, что к столь знаковому событию в истории России причастен его отец, Патриарх Филарет. Однако если верить опять же не совсем подтвержденным данным, он вернулся из польского плена лишь в июле 1619 года, как раз в это время и был заложен Енисейский острог. Что конечно исключает мое предположение. Ведь даже неподтвержденный факт остается фактом хотя бы в силу того, что не доказано и обратное.