Еще 200 лет назад Петр Андреевич Словцов в своей книге «Историческое обозрение Сибири» писал: «Куда поселялся инок с крестом, там водворялся и крестьянин с плугом. Около монашеской кельи, под сенью креста запахивалась полоска земли, которая делалась первым ядром монашеского хозяйства, а крестьянин-бобыль или бездомный пришелец – первым работником, кормильцем себя и благочестивого старца, который сам служил примером трудолюбия. Здесь он поучался словом и примером христианскому благочестию, нередко обучая себя и детей грамоте у какого-нибудь инока».

И ведь действительно, там, где поселялся старец, возникал скит, приходили еще люди, образовывалась пустынь, потом монастырь, рядом неизбежно возникал посад, ну и наконец – город.

О том, что на реке Енисей есть скит, было известно в Москве еще в период царствования Бориса Годунова. Разумеется, в Сибири это тоже должны были знать и уж князь Куракин знал об этом наверняка.

Так что встреча Петра Албычева и Черкаса Рукина со старцем Тимофеем Ивановым наверняка сразу же состоялась и более того она наверняка, была запланирована.

А что касается ссылки господина Миллера на устные заявления жителей Маркова Городища о спорности в вопросе выбора места под закладку Енисейского острога, то не думаю, что этому следует слепо верить. Сам господин Миллер хоть и бывал в Енисейске, но на сто с лишним лет позже описываемых событий, когда он уже из острога превратился в разрядный город. Само собой и беседовать с очевидцами он не мог, так что его умозаключения являются не более как экспертными суждениями и имеют право быть, равно как и мои.

Поэтому я, придерживаюсь, мнения большинства аналитиков в том, что Енисейский острог был заложен именно в месте впадения речки Мельничной в Енисей и основателями острога являются сын боярский Петр Албычев и стрелецкий сотник Черкас Рукин, а произошло это в 1619 году.

Прибывший на это место в следующем году сын боярский Максим Трубчанинов просто зафиксировал факт наличия острога, о чем и доложил тобольскому воеводе Ивану Семеновичу Куракину.

Разумеется, построить полноценный город-крепость за один год просто невозможно, и было бы глупо ожидать этого от сотни человек, прибывших на пустое место. Вполне естественно, что посланный вслед за Албычевым и Рукиным Максим Трубчанинов продолжил строительство острога.

Как отмечают многие авторы, в их числе и упомянутый выше, знаменитый историограф, естествоиспытатель и путешественник Герхард Фридрих Миллер. Вначале это было просто зимовье, окруженное изгородью с тремя небольшими башнями, а уж потом, только года через три, вырос и сформировался острог в прямом понимании этого слова.

А учитывая, что ротация начальников была ежегодной, к строительству Енисейского острога приложили руки не только Албычев, Рукин и Трубчанинов, но и Ушаков, Балкашин и Хмелевский. Это именно те правители Енисейского острога, которые ежегодно и именно в такой последовательности посылались туда тобольским воеводой.

Только в 1622 году из самой Москвы прибыл первый енисейский воевода Яков Хрипунов, а с ним еще сорок томских казаков для укрупнения гарнизона. К этому времени уже изменились и конфигурация самого острога, и его размеры. Теперь он представлял уже довольно-таки серьезное и мощное по тем меркам сооружение по типу острог-крепость, как по форме, так и по характеру укреплений.

Острог имел форму неправильного прямоугольника с тремя башнями. Две были с тыльной стороны от Енисея над въездными воротами, другая башня тоже с воротами, выходила к Енисею. Это было необходимо, поскольку караваны спустившихся по Кеми и поднимающихся против течения Енисея лодок и стругов, было бы удобно разгружать, а так как доставляемый груз в основном это рожь и овес, то два хлебных амбара находились как раз в бережной части острога.

Кроме хлебных амбаров, на огороженной территории острога располагался дом воеводы, помещение таможни для маркировки пушнины со складом для пушнины, а также съезжая изба и конечно же – тюрьма.

Ввиду того, что острог по размерам был небольшой, всего лишь около четырехсот метров по периметру, больше там разместить что-нибудь было невозможно. Все остальные строения; жилые дома стрельцов, казаков и промышленных людей, а также церковь и транзитные склады, предназначенные для хранения товаров отправляемых дальше на Тунгуску или на Лену – находились за пределами острога.

.

.

Обсуждая тему освоения Сибири, всегда упоминаются фамилии и имена только воевод, князей, сынов боярских, сотников да атаманов. Которые организовали, захватили, основали, и таким образом сыграли огромную роль в присоединении сибирских территорий к государству Российскому.

Эти люди, бесспорно, вошли в историю освоения Сибири и Дальнего Востока не только благодаря занимаемым ими должностям или знатности происхождения и громким титулам.