– Ладно, хорошо. Мы тогда пойдем, – предупреждает Герман.

Мы обе как по команде поворачиваемся к нему и синхронно киваем в ответ, но отвечает конечно же Маргарита Валентиновна:

– Иди сынок и спускайся по быстрее, – натянуто улыбается Маргарита Валентиновна. – Ася, тесто само себя не замесит.

Я как и просит женщина достаю то, что ей нужно. Конечно же я понимаю, что оставила она меня рядом с собой далеко не из-за сырников, а чтобы поговорить или пригрозить. Как только Герман и Максим покидают помещение, Маргарита Валентиновна в один миг оказывает возле меня, подпирает к столешнице нависает надо мной:

– Послушай меня, Ася. Очень внимательно послушай. Я тебе ни в коем случае не угрожаю, но хочу чтобы ты поняла: если ты вдруг задумала поругать меня с Германом…

– Мам, ты…

Голос Германа будто разряд электрошокера простреливает женщину, мне показалось, что у нее даже волоски на щеках зашевелились. Ее отбрасывает от меня на метр. При этом изо рта вырывается что-то напоминающее стон.

– Что происходит мам? – грубо, с претензией обращается к родительнице Герман.

– Сынок, – заикаясь, дрожащими губами произносит Маргарита Валентиновна, не спуская с меня, пронзительного взгляда.

– Ася, поднимись к Максиму, ему нужна твоя помощь. А мы пока переговорим с Маргаритой Валентиновной.

Меня дважды просить не нужно. Юркнув в пространство дверного проема, которое оставил для меня Герман, я опрометью кинулась к лестнице, где меня поджидал неприятный сюрприз в виде Лени, черт бы его побрал:

– Ася, – парень перегораживает мне путь, возникнув передо мной будто из воздуха, я от неожиданности чуть не оступилась и не полетела назад, благо меня Ленька успел схватить за руку.

– Лень, ты ненормальный? – цежу сквозь зубы, прижимаясь спиной к стене.

– Извини, Ась. Я не хотел пугать тебя, – парень вроде бы и извиняется, но как то в его словах не слышно и намека на раскаяние.

– А что хотел? – упрямо вздернув подбородок спрашиваю, щуря глаза.

И что ему вообще надо? Почему он всегда возникает в те моменты, когда приезжает Герман? Ведь если подумать, то за те дни пока не было мужчины, мы с Леней вообще ни разу не пересеклись. Его как будто и в доме не было.

– Поговорить хочу, – поджимая губы отвечает парень.

– Ну, говори, – складываю руки на груди, – только побыстрее, а то меня Максим ждет.

В глазах Лени мелькает какое-то чувство, очень похожее на злость, но он ловко скрывает эмоции, и спустя всего лишь мгновение, его голос звучит внезапно дружелюбно.

– Можно пригласить тебя на свидание, – растягивает губы в улыбке, а я чувствую как мое лицо вытягивается и челюсть ползет вниз.

– Что, извини?

– Ну, на свидание, – повторяется.

– Какое к черту свидание, Лень. Ты чего? – цежу сквозь зубы.

А парень неожиданно сильно хватает меня за руку и утягивает за собой. Открывает ближайшую комнату, заталкивает во внутрь.

– Я закричу, – вырывается изо рта. Меня колотит от страха и злости.

– Да, что ты как маленькая, Аська. Я тебе кое-что рассказать хочу, – обиженно поджимает губы Леня. – ДУмаешь я тебя насильно что ли трахать собираюсь? Больно надо. Так только хозяин может.

– Что за глупости ты говоришь? – его слова выбивают дыхание из моих легких. Я впадаю в оцепенение.

– Ну, как есть так и говорю. Ты знаешь, какие он тут дела творил, когда приехал? Даже рассказывать страшно. Столько наших девок попортил, через одну аборты к Василиске бегали делать. Ну тебе же это не грозит. Я просто предупредить хотел, чтобы ты держалась от него подальше. Я же вижу, что у тебя с ним что-то есть, – он замолкает, а я вдруг понимаю, что все это время не дышу, делаю вдох, – а ты не хочешь поинтересоваться, где все это время я был? Почему меня здесь не было?

Отрицательно качаю головой, я чувствую нутром, что то, что мне сейчас расскажет Ленька, явно не понравится.

– А я все равно скажу. Это Герман мне запретил приходить. Понял наверное, что я могу тебе рассказать про него много чего интересного…

– Ася! – обрывает речь Лени, грубый голос Германа.

У меня испарина выступает на всей поверхности кожи и следом пробегает электрический разряд. От напряжения, клацают зубы. Ощущаю как у меня перекосилось лицо. И что именно на нем сейчас отразилось не понимаю.

Только встретившись взглядом с Германом я вдруг осознаю, что меня вот-вот вывернет наизнанку.