Это была парочка и по сладким вздохам, я тут же поняла, что помешала чему-то горячему.

Его я сразу узнала…без особого труда. По атлетически сложенному телу и по горящему взгляду, который даже в полумраке словно высекал искры. Феликс сидел в широком кресле. Его рубашка была полностью расстёгнута, обнажая рельефную грудную клетку. Мужчина не отрываясь, смотрел на девушку, она как кошка извивалась на его коленях, абсолютно обнажённая. Пыталась стянуть рубашку с его плеч, но потом сдалась и начала целовала грудь и спускаться ниже. Схватившись за ремень на его брюках, порывисто расстегнула и взялась за молнию.

Моё тело оцепенело. И не потому, что я видела что-то такое, из ряда вон… Красивый мужчина, если опустить то, что он был самодовольным пижоном. Красивая девушка, если забыть, что она делала это, чтобы залезть не только в брюки, но и в его кошелёк, формально превращаясь в шлюху…

Но оральные ласки, в первые пять минут знакомства — это был перебор.

Рыжая девушка провела по его обнажённой плоти сначала руками, а потом губами. А когда Феликс приспустил брюки, она взяла его выдающийся член в рот…

Всё дальше я смотреть не желала. Попятившись назад, неуклюже споткнулась, гулко ударившись об стену вытянутой в сторону рукой. Мне не хотелось упасть. Но именно это и произошло. Я упала… Со всего размаха приземлилась на пятую точку, создавая в тихом коридоре столько шума, что только глухой не услышал бы…

Я упала не только в буквальном смысле слова. А ещё опозорилась в глазах хозяина дома и его рыжей спутницы.

И пока Феликс переводил дыхание, чтобы указать на мою оплошность, я сгорала от стыда. В глаза навязчиво лезла непристойная картинка — расстёгнутая на все пуговицы мужская рубашка, призывно болтающаяся пряжка ремня… Широкая грудная клетка переходящая в накаченный пресс с правильными кубиками и убегающая поросль волосков от пупка вниз. Мой взгляд задержался на этих волосках, а потом скользнул к обнажённому члену. Впрочем, Феликс сразу поднял брюки чуть выше, правда, это не придало ему целомудрия. Нет! Он виделся мне пороком!

— Боже! — неслышно взвыла я, закусывая губу. Этот мужчина был также хорош, как и невыносимо мне неприятен.

Даже в тусклом освещении коридора я заметила дьявольский огонёк в потемневших от страсти глазах, когда он приблизился к двери. В следующую секунду Феликс сощурился и стал выглядеть опаснее, чем когда выпроваживал меня из своего дома. Он смотрел прямо мне в лицо, и когда я подумала, что сейчас он вновь посадит меня в машину, чтобы уже точно избавиться, он просто толкнул дверь, закрывая её. Оставляя меня одну в тёмном мрачном коридоре и даже не удостоив выговором.

Я в недоумении поднялась с пола. Запахнула разъехавшиеся в сторону полы халата и прижала ладошки к пылающим от стыда щекам. Но вся кровь в ту же секунду отлила от лица, устремившись странной волной возбуждения вниз живота. А всему виной был Сабуров, появившийся на пороге.

Конечно, он почти привёл себя в порядок. Брюки были на месте, ремень застёгнут, и даже рубашка теперь скрывала поджарое тело мужчины. Хотя две верхние пуговицы, словно намеренно были оставлены незастёгнутыми. Теперь мою фантазию было просто не остановить. Со мной творилось что-то невообразимое. Такого яркого влечения к мужчине, который меня пугал и даже отталкивал своей надменностью, никогда ещё не приходилось испытывать. Я инстинктивно облизала пересохшие губы, почувствовав сильную и дерзкую мужскую энергетику, которая словно сбивала с ног, заставляя меня попятиться назад.

Мне стоило быть более расторопной и попытаться сбежать раньше. А сейчас это было почти невозможно. Тяжёлый взгляд, наполненный похотливым желанием, удерживал меня на месте.

— Тебе никогда не говорили, что подглядывать неприлично? — его голос бил прямо под рёбра, лишая возможности сделать глубокий вдох.

— Не вам говорить со мной о приличиях, — осмелилась я пристыдить Феликса. — После всего того, что я сейчас увидела…

— А что ты сейчас увидела? — он грубо перебил меня.

Порывисто шагнул мне навстречу. И пока я трусливо отступала, он зло наступал. Давил своим превосходством, а мне и в угол нельзя было забиться, чтобы не доставлять ему удовольствия.

Я слишком хорошо помнила слова Германа, что Феликс любит послушных и ручных. Тех, которые даже собственной тени бояться и ни при каких обстоятельствах не стали бы перечить ему. Просто убегали бы в ужасе. Или же безропотно позволяли делать с собой всё, что ему захочется.

Медленно внутри меня укоренялось понимание, что я должна последовать советам Германа, чтобы задержаться здесь и получить вознаграждение по максимуму.

Феликс не был похож на тех, кто берёт женщину силой, да и ни к чему ему подобное. В его распоряжение было целых четыре девицы, готовых на многое. Я собственными глазами видела только что, как одна из них была не прочь удовлетворить хозяина ртом.

От воспоминаний я невольно скривилась.

— Что такое? Ты ханжа? — он не сводил с меня своих карих глаз, но мне не становилось неловко, меня охватывал жар. — И не понимаешь, как подобным могут заниматься люди, которые практически не знаю друг друга?