Я, конечно, не друг алкашей всея Руси, но его часто видела отдыхающим под березой после тяжёлой трудовой попойки.

Он шёл пошатываясь и шурша пакетом с бутылками. Потихоньку обходя его по дуге, старалась не обращать внимания на ноющую боль в разодранном колене.

Дядя Коля резко остановился, словно ведомая незримым хозяином марионетка. Потом он и вовсе зарычал. Я замерла. Точно не видела, но мне почудилось, что его рот стал больше и из него торчали острые как пики зубы, а подбородку стекала взбитая в пену слюна.

Мурашки пробежали по моей коже.

— Да что ты такое? — крикнула ему в оскалившуюся морду. На перекошенном лице загорелись красные точки на месте глаз. Из рук, со звоном разбившегося стекла, выпал пакет. Пальцы превратились в длинные когти.

Я сделала пару шагов назад, но упершись во что-то спиной, вздрогнула. Поворачиваться и выяснять что за товарищ тут встал, мне не хотелось. Если это Колин приятель, то меня здесь и сейчас выпьют, как чекушку[2] и не поморщатся. Но на моё счастье, это был незнакомый блондин с оружием. Левой рукой он прижал меня к себе. Затылком я почувствовала прикрепленную к плечу рацию, та зашипела:

— Иза, Иза, приём. Что там у вас? — голос привлёк внимание дяди Коли и тот, видимо, решив, что пора подкрепиться, в прыжке бросился на нас.

Блондин резко развернул меня к себе, закрывая лицо. Вдыхая терпкий аромат, исходящий от незнакомца, я услышала два выстрела и громкий шлепок об асфальт. Затем всё затихло.

Моё сердце стучало где-то в глотке.

— Кир, приём, Кир, — раздался приятный голос незнакомца над ухом. — Пришлите группу зачистки в третий сектор. Враг уничтожен.

— Вас понял, — отозвался некто из рации и опять наступила тишина.

Мне очень не терпелось оттолкнуть мужчину и уйти. Тем более, усталость накрывала меня волной, и колено ныло. Хотелось на ручки и горячего какао, а не это всё. Ручки, а точнее, рука упорно сжимала затылок, и это меня сильно раздражало.

— Может, вы уже отпустите меня? — предложила я гнусаво, потому что мой нос был буквально впечатан в его плечо.

— Ах да, — спохватился он, даря мне свободу и немного свежего воздуха. — База, приём. Тут свидетель. Я сам справлюсь. Отбой.

Повисла неловкая тишина. Я, стараясь не смотреть что стало со взбесившимся пьяницей позади, сделала шаг в сторону. Неловко подвернув ногу, чуть не упала, но незнакомец вовремя поймал меня за руку.

«Сейчас устранять свидетеля будет», — подумала зажмуривая глаза и представляя, как моё безжизненное тело рухнет рядом с дядей Колей.

Выстрела не последовало и я рискнула открыть глаза. Ухмыльнувшись, незнакомец подхватил меня на руки и крепко прижал к себе.

— Убивать понесёте? — спросила, стуча зубами.

— Я не собираюсь убивать вас, — без тени веселья ответил он, продолжая путь. — Присядем на скамейку. Мне нужно с вами поговорить.

— Тогда достанете палочку как у людей в черном и щёлкнете вспышкой перед моим лицом, чтобы я всё забыла? — осмелев, я предположила ещё один вариант.

Сказать по правде, ни за какие коврижки я не хотела помнить этот ужасный вечер, начиная со встречи в ресторане и заканчивая теми зловещими выстрелами. Хоть я и не видела что стало с тем чудовищем, косплеющим[3] дядю Колю, но воображение, словно издеваясь, подкидывало все самые страшные кровавые сцены из фильмов ужасов.

Видимо, мне и вправду решили стереть память, потому что ответа не последовало. Поёрзав, я попыталась расслабиться.

Но отдохнуть он мне не дал. Только глаза начали слипаться, незнакомец опустил меня на холодную скамейку.

Мы отошли недалеко от парка, вновь оказавшись в цивилизации. Жёлтый фонарный свет падал на его волосы, делая золотыми. Лицо я теперь тоже смогла рассмотреть. Он оказался таким молодым на вид. Лет двадцати. Возможно, мой ровесник. Я же привыкла смотреть на сорокалетнего Василия и больше ни на кого. Пять долгих лет он был центром моей вселенной, пупом земли, а теперь, всё закончилось. Чувства к нему всё ещё бередили сердце, но я многое поняла и решила, что пора начинать новую жизнь.

«И зачем я только связалась с человеком намного старше меня», — поджав губы поругала себя.

Блондин молчал, видимо, высматривал, как быстро меняются эмоции на моём лице, либо он просто пялился на меня. Ах, декольте. Вспомнив о своём виде, я прикрыла грудь. А потом поняла, что плакала и под моросящий дождь попала. Тушь, должно быть, размазалась по лицу, образуя подтеки. Вновь выпрямилась и подняла голову.

— Что делать будем? — спросила, заглядывая в жёлтые глаза, явно тоже игра света и тени.