Шрифт:
Поразмыслив ещё минут пять, я набрала Чумакова.
– Доброго дня, Варвара Захаровна. Как жизнь молодая? – Услышала я знакомый, спокойный голос. – Не хочу сгущать краски, но скоро полиция как орган…
– …отвалится? – Не сдержавшись, «прыснула» я. Волнение взяло своё, и в меня вселился дух клоуна. Скверного, скажу я вам…
Лейтенант немного смутился и, засопев в трубку, продолжил:
– Как внутренний орган…
– Откажет? – Снова прервала я Чумакова, уже откровенно заржав.
– Да что же Вы меня перебиваете, Лопухина? – Возмутился лейтенант. – Я Вам пытаюсь тут серьёзные вещи донести. Как внутренний орган централизованной системы исполнительной власти полиция скоро перестанет существовать. И поэтому… – Неожиданно Чумаков замолчал, обдумывая вышесказанное. – Ну вот, Вы меня сбили… Хотя, в целом, Вы правы. «Отвалится» и «откажет» – слова, способные красноречиво отразить ситуацию в стране… Сотрудники разбегаются, а оставшееся меньшинство – работает на износ. И очень скоро мы не сможем своими силами сдерживать волну заболевших. Поэтому, в рамках общего проекта с военными и «МЧС», оставшийся штат сотрудников полиции решил действовать по инструкции, выданной всем нашим ведомствам «На случай чрезвычайной ситуации природного и техногенного происхождения». Не буду Вас путать витиеватыми формулировками… Но скоро в городах станет совсем небезопасно. И дело не только в ходячих трупах. В тюрьмах начнутся перебои с продовольствием, и по стране прокатится волна голодных бунтов. Заключенные разбегутся и, естественно, рванут для начала, в города – пополнить запасы оружия и продовольствия. Поэтому, мы предлагаем жителям Электростали собраться в отдельных, хорошо оборудованных пунктах временного размещения. Так легче обороняться от бандитов и нежити. Обдумайте это предложение. Ситуация день ото дня лишь обостряется. Сегодня начальник нашего МВД переговорил со смежными ведомствами. И, если хотите, наряду с другими идейными жителями города, тоже можете поучаствовать в оборудовании ПВР для себя и близких. Конечно, бесплатно никого там кормить не будут. Но все, кто внесёт посильную лепту сейчас, в будущем получат свои плоды. Учителя, врачи, инженеры, учёные…
– Я не то и не другое, признаться честно. Не спортсменка, не комсомолка, не имею учёных степеней. Не умею врачевать и готовлю весьма посредственно. – Насупилась я. – Образование у меня – «бесполезно-психологическое», потому что боюсь всего на свете. Поэтому, думается мне, что в вашем лагере я – последний человек, способный принести обществу пользу.
– Ну, вы молодая, красивая женщина, – замялся лейтенант.
– Ах так? – Обозлилась я. – Человечество ещё толком не умерло, а Вы уже думаете, как его возродить? А для чего-то другого такие, как я, по-вашему, не годятся? Нет уж. «Молодая и красивая» – это бесполезное качество. Тем более, что я не так молода, как выгляжу. Просто сплю хорошо и не вступаю в споры с дураками.
– Ну, чего Вы бузите, Варвара Захаровна? – Строго спросил лейтенент, и я замолчала. – Я Вам предлагаю безопасность, только и всего. А Вы уже успели надумать всякого и разобидеться. Поразмыслите на досуге. А мы с Петренко ещё заглянем к Вам вечерком, на чай.
– Угу, – буркнула я, и повесила трубку. От радости не осталось и следа.
То, что лейтенант обо мне беспокоится – это, конечно, классно. Но вот эта формулировка расплывчатая – «молодая и красивая» появляется тогда, когда больше похвастаться нечем. Почему не «умная» или «способная»? А может, «подающая надежды»? А потому что в новом мире копирайтеры и писатели становятся бесполезными. Все предельно прозрачно.
Думая о своём, я понуро добрела до кухни и уставилась на стопку румяных блинчиков, размером с небоскрёб. Вот уж кто точно будет на расхват в ПВР Чумакова – так это Алла.
***
– Ты волшебница, – только и смогла выдавить я, буквально задыхаясь от переедания.
Миша, налив себе огромную бадью какао, вяло жевал второй по счёту блин.
– Как ты себя чувствуешь, – напряглась Алла, щупая его лоб прохладной ладошкой. – По-моему, ты горячий.
– Да нет, – отмахнулся мальчик. – Просто я вспомнил про маму с папой… Как думаете, лекарство от вируса найдут, или они на всю жизнь останутся «не в себе»?
Мы с Аллой переглянулись.
– Думаю, найдут. И вакцину сделают. Как от коронавируса, дружок, – попыталась я вселить надежду в мальчика. Но он лишь понуро слез с табуретки и, поблагодарив Аллу, поплёлся в зал.
– Ума не приложу, как ему сказать о том что…
– Тсссс, – приставила Алла палец к губам. – У тебя слышимость как в Большом театре. Надо попросить Петренко поговорить с Мишкой по-мужски. У него же есть опыт общения с детьми, как я понимаю?
– Да, – вздохнула я. – Петренко – многодетный отец-молодец. Они с участковым обещали вечером к нам зайти.
Вспомнив про лейтенанта, я снова испытала смесь восторга и стыда. Но уже не сердилась на него… «Молодая и красивая», – произнесла я про себя, смакуя эту фразу, и рассмеялась вслух, отчего Алла с Жужей посмотрели на меня, как на сумасшедшую.
Глава 12: Первые звоночки…
День неумолимо клонился к вечеру. Проезжая главной дорогой в направлении Субботино, Чумаков с особенным неудовольствием отметил, насколько много покойников теперь шаталось по улицам.
Медленные, отвратительные и грязные, они совсем не походили на обычных горожан. Хаотично бредя вдоль дорог, одни из них реагировали на проезжающие мимо автомобили. Другие – подолгу стояли, застыв как мраморные изваяния. Из ступора их выводили лишь редкие прохожие, ещё бегущие по делам, в надежде укрыться от оживших трупов за стенами домов.
Ближайший супермаркет, куда Чумаков надеялся заехать, встретил его тёмными окнами. Сотрудники магазина давно разошлись, поставив на кнопку охраны вверенный им объект. Красный огонёк, циклично мигающий за стеклом, привлёк несколько зомби. И теперь они стояли, прижавшись вплотную к окну, мерно раскачиваясь в такт его мерцанию.