Придут ли они с Алисой сегодня?

До полудня я был уверен, что придут… Но сейчас часы показывают два часа дня, и надежда на встречу тает на глазах.

Мечусь по комнате, как зверь в клетке. Нужно срочно свалить в зал, чтобы забыться за физической нагрузкой. До изнеможения бить по груше. А потом упасть и провалиться в сон. Потерять связь с реальностью хоть ненадолго. Не думать о том, чего лишился и что просрал.

Из мрачных мыслей меня вырывает звонок домофона. Устремляюсь к входной двери и смотрю на маленький экран на панели. Вижу там Тасю с Алисой. Ударив по кнопке, тут же открываю им дверь. Наблюдаю за тем, как они исчезают в подъезде, и выхожу в холл, чтобы их встретить.

Сердце барабанит как сумасшедшее от предстоящей встречи. Дробь Тасиных каблучков эхом разносится по подъезду и словно вторит моему сердечному ритму.

Когда они появляются в холле, мой взгляд устремляется к лицу дочери. Сердце странным образом щемит, когда я просто смотрю на неё.

Моя девочка. Мои девочки!

Старательно сдерживаюсь, чтобы не расплыться в глупой улыбке, когда Алиса отпускает руку Таси и бежит ко мне. Но в полуметре смущённо замирает, словно поймав себя на том, что хотела обнять чужого человека. Всего лишь тренера…

Сердце вновь ноет в груди, но я кривлю губы в ухмылке.

— Привет, — подставляю ладонь, и дочка смачно отбивает своей маленькой ладошкой. — Проходи, раздевайся. Ты знаешь, где зал.

Подпрыгивая на месте от нетерпения, Алиса бросает заискивающие взгляды на Тасю.

— Мы сегодня, вообще-то, проездом, — говорит та с извиняющимися нотками, приближаясь к нам.

— Ну мамочка! — подаёт голосок Алиса. — Ну давай хотя бы полчасика!

Тася устало вздыхает, а потом всё-таки даёт своё согласие, легонько качнув головой. Белокурые локоны струятся, лаская её щёчки, и я зависаю. И, наверное, смотрю на Тасю слишком пристально, потому что она начинает розоветь от смущения.

— Ты забыла платье, — говорю неожиданно хриплым голосом.

Замечаю, что дочка уже разделась. Топот её маленьких ножек слышится в гостиной, а потом затихает. Мы с Тасей заходим в прихожую. Увидев свой забытый пакет, она сразу берёт его в руки. Похоже, не выпустит его до самого ухода.

— Даже не разденешься? — скользнув взглядом по её пальто, вновь смотрю в голубые глаза девушки. — Я же не кусаюсь, Тась. Во всяком случае, могу делать это ласково. Ты же знаешь…

Твою мать… Я действительно сейчас несу всё это?

Тася краснеет ещё сильнее, отчего и мне вдруг становится неловко. Давно уже такого не испытывал…

— Разденусь, — говорит она каким-то глухим голосом.

Бросает пакет, порывисто снимает пальто и, положив его на кожаный пуфик, припечатывает сверху пакетом с платьем. Так, видимо, надёжнее.

Что ж… Она нервничает. Возможно, сегодня больше, чем обычно.

— И я буду совсем не против, если ты угостишь нас с Алисой чаем, — выдыхает Тася с отчаянной решительностью.

— Да, конечно… чаем, — растерянно потираю затылок.

Мне не мешало бы подготовиться к визитам дочки. Купить всяких там вкусностей, которые любят дети. Но в моём холодильнике нет и намёка на подобное.

Мы проходим в гостиную, и я слышу вибрацию телефона. Моего телефона, который всё ещё валяется на диване. Машинально взяв его в руки, двигаюсь дальше, направляясь прямиком к залу. Заглянув внутрь, вижу, что Алиса уже вовсю разминается.

— Я там укоротил одну скакалку, — говорю дочке с улыбкой, — можешь попробовать.

Она подбегает к стеллажу и берёт в руки нужную скакалку. Начинает прыгать — и у неё не очень получается. Но Алиса с упорством продолжает это делать.

— Раз уж у нас мало времени, ты пока можешь заварить чай, Тась. Мы с Алисой вполне справимся и без тебя, — повернувшись, бросаю на неё короткий взгляд, а потом смотрю на экран телефона.

Вижу новое сообщение в почтовом ящике и сразу понимаю, что пришёл отчёт по Тасе.

— Вообще-то, мне нужно с тобой поговорить, Спартак, — её нерешительный голос неожиданно раздаётся совсем близко, и она касается моего плеча ладонью. Словно успокаивает…

Я слишком хорошо знаю эту интонацию… Сейчас явно прозвучит что-то плохое…

— Мама! Посмотри, мама! — радостный визг Алисы отвлекает нас обоих.

Вновь заглядываю в зал и вижу, что дочка ловко прыгает в скакалку.

— У неё получается, — с восторгом выдыхает Тася, зажимая рот ладонью.

Тихо всхлипывает. Её небесно-голубые глаза затягивает влажной поволокой.

— Конечно получается. Она же наша дочка, — говорю негромко.

— Твоя, Спартак. Она настолько твоя, что иногда даже страшно.

— Это плохо? — мой голос предательски дрожит.