— А лучше две!

Пока моряк ходил за водой, бинтами и бренди, Адам предался мыслям о Виктории. Она его удивила. Он знал, что она девушка с характером и вполне способна совершить решительный поступок, например, сбежать от него. Но тот спектакль, что она сегодня устроила, открыл ее с новой стороны.

Адаму следовало бы разозлиться на нее, — ведь она пыталась обмануть и ограбить его, — но это неожиданно его позабавило. Оказывается, Виктория не так проста, как пытается выглядеть, и это его привлекало в ней. И, надо заметить, она весьма импульсивная особа, — осмелилась устроить такой погром в его комнате!

А близость, которая была между ними, — это было нечто невероятное! Он безумно желал ее, и непонятно, как сумел остановиться. Но он знал, что поступил правильно. Он мог взять ее, и она не оказала бы ему сопротивления; Адам это чувствовал. Но он также понимал, что Виктория совсем не готова к этому. А он хотел получить не только ее тело, но и ее всю, целиком. Ему вовсе не нужна жена, которая будет его ненавидеть. Если уж заводить семью, то крепкую, с любящей его женщиной. А Виктория его полюбит; она просто еще сама не понимает, что они идеально подходят друг другу.

Месяца два назад он порвал со своей последней любовницей. Вернее, это было сделано по обоюдному согласию, — оба испытывали лишь скуку в обществе друг друга. Однообразные отношения опостылели Адаму, ему казалось, что с каждой новой женщиной все повторяется снова и снова. А ему хотелось чего-то большего, чего-то серьезного, цепляющего за душу и сводящего с ума.

И он это получил!

Виктория заинтересовала его с первого взгляда. Поначалу как красивая женщина, теперь же ко всему этому прибавился еще и характер. Но также присутствовало желание покорить гордячку. Она шла против его воли, а это лишь подогревало его интерес.

Адам вдруг понял, что месть Ридли и огромное наследство в какой-то момент отошли на второй план. На первый выдвинулась очаровательная Виктория. Она занимала все его мысли, и она не хотела ему подчиниться. Но, может быть, этот вечер что-то изменит в их отношениях? Ведь он добился от нее поцелуя.

В комнату вошел расстроенный Моррис. Он нес поднос с водой и бинтами, но бренди при нем не было.

— Эта старая скупердяйка…Она не дала мне бренди, не поверила, что это для тебя! — возмущенно выдохнул он.

Адам усмехнулся. Старой скупердяйкой Джон называл экономку, которая объявила моряку настоящую войну, борясь с его любовью к выпивке. Моррис же боролся за счастливую пьяную жизнь, но частенько проигрывал, как сейчас.

— Придется тебе достать свои запасы, — притворно посочувствовал ему Адам.

Моррис напрягся, — к своим запасам спиртного он относился очень серьезно.

— Мне срочно требуется излить душу, — привел веский аргумент Фокс, который окончательно убедил друга.

Тот притащил из своих резервов неплохой ром и приступил к перевязке Адама.

— Какая женщина, Джон! Сколько огня! Сколько эмоций! Уууууу!!! Осторожнее! — восторженные излияния Фокса постоянно прерывались воплями боли.

— Терпи, детка.

— Я весь в восхищении! Как она меня взбудоражила, давно со мной такого не было!

— Мой мальчик, ты тоже ее взбудоражил. Мне показалось, что она натыкалась на стены, идя по коридору.

Адам рассмеялся и продолжал восторгаться Викторией:

— А какая она хитрая! Представляешь, хотела меня обокрасть и целый спектакль разыграла! Никто даже не заподозрил, как ловко она всеми манипулировала. Живодер ты, Моррис! — поток слов прервался жалобным всхлипом.

— Что-то ты при своей злючке не хныкал, а при мне разнюнился.

— Она мне в рану пальцем не тыкала! У нее пальчики нежные.

— У меня тоже пальчики нежные, — отмахнулся от нытья Адама капитан, деловито разворачивая бинт.

— Лапы у тебя корявые! — не унимался Фокс.

— Довольно обо мне, говори о злючке своей.

— О да! Она такая! Моя! — хищно оскалился Адам.

Моррис потуже затянул повязку на руке, и оскал пропал с лица его несчастного пациента.

— Изверг ты и живодер! — в который раз за вечер завыл Фокс.

— Не ной, все уже, — проворчал Моррис, отстраняясь от Адама. — Так она тебя ограбить решила, а ты радуешься?

Адам перевел дух и хлебнул прямо из горла бутылки.

— Еще бы! О, Виктория! — в глазах Адама снова загорелось восхищение. — Из моего ребра ее делали, чувствую я. Моего поля ягодка. Я ей так и сказал. Лгала, отпиралась до последнего, пока я ее не прижал!

— Ну, прижал ты ее знатно, — усмехнулся Джон, намекая на то, в каком положении он застал их на полу.

Адам засмеялся, и снова звериный блеск появился в его глазах.