Нам было предложено размяться под прицелом множества камер. Спустя примерно час в кадре появился и сам Антонио, на ходу распахивая объятия и протягивая певучим высоким голосом:

– Buongiorno, сеньориты! Вижу, вы не теряете время зря, трудитесь, как пчёлки! Что ж, начнём!

Антонио расставил всех нас по росту и мы принялись разучивать связки RnB движений. Кто-то схватывал на лету, кто-то с трудом, кто-то никак. И этим «никак», конечно, была я.

Надо отдать должное Антонио, он не кричал, лишь смотрел на меня с великой жалостью и скорбью, и сначала переставил из первой линии в середину, а потом и вовсе в самый конец, ласково назвав «бедненькой деревяшечкой». Это было так мило, что я даже не стала обижаться. Что тут скажешь? Что есть, то есть. Да, не сильна я в танцах. Педагог-бальник в детстве то же самое говорил моей маме. И вместо танцев меня отдали на тхэквондо, потом и его бросила, увлеклась скейтбордом.

Моими соседками в последней линии оказались Лика Супер и Катя Николаева. Лика была чуть полновата, и, хотя старательно скрывала лишний вес правильной одеждой, я видела, что ей тяжело быстро двигаться. А Катя частенько останавливалась перевести дух и жаловалась на то, что голова кружится.

За целый день у нас было всего два перерыва на отдых и обед, и к вечеру мы худо-бедно разучили трёхминутный танец. Завтра финальная репетиция и съёмка окончательного варианта совместно с Максом.

Вечером, когда Антонио уехал, нам объявили, что у нас свободное время. Девчонки разбрелись, кто по спальням, кто в тренажёрный и спа. Я в компании Кати Николаевой и Нади Вилкиной упала без сил на диван и задрала ноги выше головы. Вездесущий Сёма Хворостов с Антошей сновали и тут, и там. Я потихоньку переставала замечать их присутствие. Катя сказала:

– Я так боюсь, мне нельзя вылететь, - и вытерла мокрые глаза.

– Эй, ты чего? – Я села и растерянно на неё посмотрела. – Не переживай за это! Я уйду, точно тебе говорю.

– Почему?

– Мне обещали. И я сама так хочу.

– Серьёзно?

– Да. Старский выгонит меня, точно тебе говорю!

– Ладно, - Катя улыбнулась.

В этот момент открылась дверь, и внутрь в окружении камер вошёл Макс Старский. На нём были надеты брюки и белоснежная рубашка, расстёгнутая на гладкой груди. Мы с Катей и Надей встали с дивана, тут же подтянулись девочки из спален и радостно его приветствовали. Я растерянно одёрнула джинсовую юбку.

Взгляд парня скользнул по всем нам и остановился на мне:

– Арина. – Макс выглядел серьёзным. – Тебя я и искал.

– Да? – Сипло прошептала я, покрываясь краской от воспоминаний о том, что я о нём наговорила вчера, и захотелось провалиться сквозь землю.

– Да. – Кивнул Макс. – Пойдём, есть разговор.

Мне ничего не оставалось, кроме как подойти к нему и принять руку. Чувствуя тепло его ладони и холод завистливых взглядов девчонок за спиной, я шла в сторону лифта, стараясь не пялиться откровенно в объективы видеокамер.

Лифт остановился на одном из верхних этажей, где располагался ресторан с панорамным видом на город.

Немногочисленные посетители с любопытством глазели на нас, но это, похоже, смущало лишь меня одну, все остальные вели себя, как ни в чём не бывало.

На столе охлаждалась бутылка игристого в ведёрке со льдом, и стояли два салата в огромных нарядных тарелках. Я села и тут же потянулась было к вилке, но получила по рукам от Струковой:

– Не трогай реквизит, Кострова! Ты не есть сюда пришла!

В смысле не есть? «Есть разговор» - вспомнила слова Макса. Ну, конечно, сначала надо поговорить. А говорить с набитым ртом некрасиво! Кроме того, красиво расположенная яркая еда украшает кадр. Сорри, сразу не догнала.

Лихорадочно попыталась вспомнить, как вели себя девушки на свиданиях в кино, о чём говорили, и так далее. Положила подбородок на сцепленные кончики пальцев, чуть склонила голову набок, выдала самую милую свою улыбку и сказала:

– Итак?

Левая бровь Макса чуть приподнялась. Он откинулся на спинку стула и повторил:

– Итак.

Официант открыл бутылку. Я наблюдала за танцем пузырьков в изящном бокале, затем сказала:

– Я из тех, кто говорит в лицо то, что думает, Макс. – Облизнула губы и вздохнула, выдерживая паузу. – И тебе скажу всё начистоту, без оглядки на то, что ты звезда и всё такое.

– Я весь внимание. – Старский усмехнулся и откинулся на спинку стула.

– Когда я говорила вчера те злые слова, я не думала. Не думала, что ты их услышишь, и что они обидят тебя. Потому что где ты, и где я. Но так вышло, что ты узнал, и вся страна узнала.

– А если бы никто не узнал? – Макс усмехнулся, задавая этот вопрос с подвохом.

– Тогда бы я не выучила этот урок. Что всё тайное становится явным. И что нельзя судить о человеке по одёжке и… песням.

– Здесь целых два урока.

– Я, я наговорила лишнего, обидела ни за что. Ты оказался совсем не таким, как я думала, и от этого стыдно ещё больше. Прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду. Никогда.

Подняла на парня глаза, вздохнула и опустила их снова вниз на салат с аппетитно торчащим из него хрустящим хвостиком креветки. Пахнет просто бомбически. Струкова кивнула и подняла вверх большой палец.