Сквозной проход теперь намертво был закрыт железной калиткой. Аааааа! Оглянулась назад, чтобы прикинуть, успею ли проскочить обратно, и даже сделала шаг, но в эту секунду во двор вбежал Ветров, отрезая единственный путь к отступлению. Вот гад, даже не запыхался! Мужчина посмотрел на железную калитку, затем на меня и усмехнулся:

– Набегалась?

Он подходил, я отступала, пока не упёрлась спиной в железные прутья калитки. Ветров вырвал из моих рук скейт, зажал его под мышкой, а второй рукой крепко схватил меня выше локтя.

– Эй, пусти! – Я дёрнулась в сторону, но безуспешно, хватка у него оказалась железная. – Руки убрал, я сказала!

– Слушай меня внимательно, психопатка!

Он грубо развернул меня к себе и наклонился к самому лицу. Его губы были сжаты в тонкую линию, глаза смотрели раздражённо и зло. Я открыла было рот, но он не дал сказать:

– Заткнись и слушай сюда. Тот цирк, который ты устроила сегодня в прямом эфире Лики Стар, переполошил все соцсети. Ты настолько хотела попасть на проект, что не погнушалась сыграть по грязному. – Мужчина зло прищурился.
– Рецепт дешёвого хайпа прост, не так ли? Вылей ведро помоев на знаменитость, и тут же найдётся толпа никчёмных неудачников, которая подхватит волну хейта, вынося на ней и тебя.

– Я… я… ай!

Ветров сжал до боли моё плечо, наклоняясь ещё ближе. Он него пахло ненавистью и древесно-пряным парфюмом. Похоже, этот запах теперь будет преследовать меня в кошмарах.

– Сегодня ты вытащила счастливый билет, но не забывай, где Старский, и где ты. Он кумир миллионов, а про тебя забудут, едва найдётся новый повод для сплетен.

– Я и не хотела, чтобы про меня помнили, ясно? Я не знала, что эта дура снимает!

– За идиота меня держишь? Хотела попасть в телек – поздравляю! Мечта сбылась! На хрена сейчас-то бегать? По-твоему, у меня других дел нет, только тебя ловить по подворотням?

– Я не хочу туда возвращаться, - пробормотала тихо, опустив глаза и ковыряя ногти. – И никогда не хотела. Я только хотела быть стажёром у Струковой, и всё.

– Враньё. – Сказал Ветров, сверля меня злым взглядом. – Нечего на меня глазами хлопать. Думаешь, самая умная, везде пролезешь без мыла? Только имей в виду - я таких, как ты, вижу насквозь, и глаз с тебя не спущу, так что в следующий раз хорошо подумай перед очередной тупой выходкой. А теперь пошла!

Мужчина развернулся и поволок меня за собой, не выпуская плеча. Он напугал меня, я растерялась, неожиданно осознав, как выглядит со стороны вся эта ситуация, как некрасиво в ней выгляжу я сама, и пойди, докажи теперь, что я всё это не специально, ну не хотела я на этот проект, не хо-те-ла! Бесполезно, никто не поверит, все видят во мне теперь расчётливую гадину. Шла за ним в своих мыслях и очнулась только возле подъезда:

– Постой! – Взялась двумя руками за голову. – Что я папе с мамой скажу? Они меня не отпустят.

– Плевать. – Равнодушно бросил Ветров, открывая пассажирскую дверь и подталкивая меня. – Значит, ничего не говори, садись в машину.

– Нет! Ладно, ладно, я что-нибудь придумаю!

– У тебя десять минут, после этого я поднимусь.

– Не надо… подниматься. Я сама. Спущусь.

– Время пошло.

Ветров демонстративно постучал пальцем по наручным часам. Я протянула руку за скейтбордом, который всё ещё был зажат у него под мышкой, но мужчина обошёл тачку, бросил в свой багажник мой скейт и захлопнул его:

– Получишь, когда съёмки закончатся.

Я смутно помнила, как влетела вверх по лестнице и обняла мамочку. Папа уже спал, ему завтра к половине шестого на проходную на завод, где он работает охранником вот уже тридцать лет. А у мамочки завтра смена в детском саду не утром, а после обеда, вот она и не ложилась, ждала меня, беспокоилась, звонила.

Я знала, что родители никогда бы не отпустили меня туда, куда я вынуждена сейчас пойти. Не то воспитание. Но перспектива поссориться с целым телеканалом, остаться без практики, курсовой и работы в будущем явно была пострашнее, чем родительский гнев. К тому же упёртый цербер ждёт у подъезда, и у него мой скейт из канадского клёна, на который я копила почти год, так что без шансов.

Ничего, чуть позже, когда придёт время, я расскажу папе с мамой правду, всё объясню, и они поймут, обязательно поймут. А пока я лишь сказала, скидывая вещи в рюкзак, что меня взяли помощницей режиссёра на съёмки, но я вынуждена быть там круглосуточно. Звонить буду сама, да. Насколько? Да неделя максимум! Не переживай, мамочка, Ирина Викторовна строгая, но справедливая. И в съёмочной группе меня полюбили, я там как своя! Ах, да, здесь вот пирожки, только с сёмгой, наверное, уже не очень, лучше кушайте с картошкой и шпинатом. Люблю тебя, мамочка, и папу поцелуй от меня!

Обратная дорога прошла в молчании. Ветров врубил на полную катушку какую-то грёбанную классику. Я насупилась, отвернулась к окну и демонстративно заткнула пальцами уши. Остановились около небоскрёба в деловом центре.

– Приехали. – Отрывисто бросил мужчина, глуша мотор.

Я вышла наружу и задрала голову, пальцем пытаясь сосчитать, сколько этажей у этой высоченной башни. Но её верхушка терялась в ночном пасмурном небе.

– Двести, - буркнул Ветров.

– Что?

– Здесь двести этажей.