Он стоял на берегу искусственного водоёма и приветливо махал ей оттуда телефоном, в который сопел и твердил что-то нечленораздельное, заикаясь. Он наверняка знал, что она его видит. Смутная, тощая фигура, обещающая неадекватной в своём неистовстве Анне соблазнительный животный кайф.

– Анька, выходи! – разобрала она, наконец, и, ни минуты не сомневаясь, побежала на желанное свидание. Ей тогда было вообще всё равно с кем. Пара угрюмых санитаров-мужчин не в счёт. Эти румяные, от ежевечерних возлияний, молодчики даже её, согласную кинуться на любой продолговатый предмет с первобытной радостью, не желали.

– Привет! – она спустилась к Лёхе за пару минут и остановилась на расстоянии вытянутой руки, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Сердце тревожно и сладко заныло. Анна далеко не в первый раз встречалась с этим тщедушным косноязычным ханыгой. Он не внушал ей страха и вполне профессионально чпокался. Но Анне всегда хотелось чего-то большего. Ей уже несколько месяцев хотелось и хотелось. Бесконечно хотелось. И лишь страх перед тем, что коллеги узнают о её неутомимом голоде, сдерживал Анну от активных действий на территории больницы. Но каким-то непостижимым образом эти разнокалиберные субъекты всё равно узнавали о её работе, и частенько приходили сюда. Бессонова едва ли радовалась возможной огласке, но неутолимая жажда оставляла все сомнения на потом. Вероятнее всего, сама Анька, любившая эпатажные выходки и безмерно гордившаяся родом своей деятельности, рассказывала случайным дружкам про морг, желая шокировать.

– Анька, иди с-сюда, ч-чо, как ч-чужая? – Лёха притянул Анну к себе, смело запуская свои озябшие руки под её демисезонную куртку и жадно ощупывая объятое дурным огнём тело. Горячая волна возбуждения настолько затуманила белокурую голову, что доктор и сама не поняла, как оказалась в придорожных кустах на четвереньках, с крепко прижатым к ограде лбом, – Хочешь ещё пацанов приведу? Скажи, что хочешь! Знаю, что хочешь… А-а-а…

Вот так и всегда. Он уже финишировал, а ей-то, что теперь делать? Даже не поняла, что произошло. Не прониклась. Первый раз у неё такое, чтоб в кустах, посредь белого дня, при родной больнице. А кусты-то лысые, голые, насквозь светятся. Не хватало ещё – увидит кто. Те же санитары. Морг-то вон, метров пятьдесят, кирпичом белым выложен, глазницами-окнами на них с Лёхой вылупился. Даже стёкла запотели. От удивления. Наверное, и хорошо, что по-быстрому, но… только распалилась.

– Так ч-чо, Анька? П-приводить пацанов? Я с т-тобой не сп-правляюсь, сладкая.

Лёха никогда не заикался в процессе, но до и после заикался всегда.

– Ну, не знаю, – буркнула Анна разочарованно и сердито натянула спущенные брюки. Непослушное тело ныло, болело и хотело ещё, – А сегодня? Домой поедем? На улице не надо. Светло. Ты на машине? Лучше уж в машине тогда.

– Т-так, слушай. Макс же вч-чера вышел. Вот, кто сегодня голодный. Задаст тебе ж-жару! Хочешь, Анька, ж-жару?

– Откуда вышел? Какой Макс? К тебе поедем. Лучше к тебе поедем. Не надо на улице.

Нищеброд Лёха всё время водил её в убогую хрущобу, где из мебели имелась лишь пара вонючих матрацев в обоссаном кошками (или людьми?) углу. Случайный знакомый называл квартиру своей, но это место больше походило на наркоманский притон. Иногда Анна приносила с собой крепкий алкоголь и тогда её разрывало не по-детски. В один из таких аморальных вечеров к ним ненароком присоединился Лёхин дружок, заглянувший по своим делам, и после этого Алексей всё чаще предлагал Аньке групповушку.

– Ч-чо-та напряжённая т-ты. Коньяк есть?

– Нету.

– С-спирту д-долж-жно быть у тебя.

– Нету спирта.

– В-врёшь?

– Зачем мне врать?

– П-поедем ко мне. Максу п-позвоню.

– Лёх.

– Ч-чо?

– Может не надо никого?

– Как хоч-чешь. П-просто вдвоём вып-пьем.

– У нас нет ничего.

– В-вина куплю. Ч-чо я бабе своей вина куп-пить не могу?

По дороге Лёха купил какого-то дешёвого портвейна и две бутылки водки.

– Аньк, д-деньги есть? Закусь куп-пить? Водяру без закуси стрёмно.

Анна не отказала Алексею ни в чём. И даже, когда тот развернулся вовсе в другую сторону, объезжая привычное, до зевоты, озеро и поворачивая на окраину района, к заброшенным очистным сооружениям, подвоха не заподозрила. Любезный приятель припарковал свою ржавую четырку на пустыре и галантно предложил даме пластиковый стаканчик. Потянулся за бутылкой водки. Безалаберный Лёха частенько прибухивал за рулём, и Анна не смела ему перечить, а лишь тихонько помалкивала, ожидая своей очереди. Выпьет дружок горького пойла и на ласки шальные, самые откровенные, решится. А Аньке только откровенности и нужно.

– Т-тебе водку? Или… п-п-п…

– Лучше водку.

Они уже почти уговорили бутылку водку на двоих, но ничего особенного не происходило. Лёха периодически отвлекался для перекура и телефонного разговора, а о сексе не вспоминал. Анна захмелела и уже собиралась проявить активность, поэтому открыла дверь авто и вышла. Без обнимашек и тисканий свидание с Алексеем, круг интересов которого ограничивался кромешной асоциальщиной, смысла не имело.

Алексей разговаривал по телефону, развернувшись к машине спиной.