— Унесите труп, — равнодушно командует Танарил, и несколько мужчин подчиняются его приказу, а один зачищает кровавую лужу.

И начинается следующий бой. Напряжение снова витает в воздухе. Никто не знает, на что годится сидх.

— Будешь биться без оружия? Или тебе одолжить? — скалит зубы император.

— Никогда бы не стал биться чем-то настолько дрянным, как твои кинжалы. Такими только рыбу чистить, и то не всякую возьмут, — насмехается Танарил, — Falquan, telm"e ecet[1]!

Земля вздрагивает, встаёт на дыбы, и из её недр выступает хрустальное оружие. Длинный, изогнутый меч сидх берёт в левую руку. Странную перчатку, что защищает руку от локтя и до костяшек пальцев, а затем выступает вперёд широким клинком, он надевает на правую вместо щита. Выглядит броско, сверкает на солнце, но выдержит ли хрупкий хрусталь удар Орайского кинжала? По толпе проносится шёпоток, взлетает вверх и тает среди крон деревьев и крыш домов.

Танарил лениво ведёт плечами и разминает шею. Изогнутый меч расслабленно клонит к земле, перчатку-щит держит небрежно, на уровне бедра. Сидх дразнит соперника, вынуждает сделать первый выпад. Эринар же разгорячён боем, дышит глубоко, сжимает в руках кинжалы и следит за вальяжным сидхом.

— Ты отдохни, я подожду, — глумливо провоцирует на злость Танарил.

— Какой наглый сидх, — усмехается Эринар.

— Так валяй, проучи меня, — издевательски отвечает геомант, нарочито вальяжно садится на землю, скрещивает ноги и зевает в хрустальную перчатку-щит.

Эринар выпускает две огненные плети и с рёвом рвёт пространство. Пламя лижет камень и опадает вокруг него. Танарил лениво сидит на своём месте.

— И это ваш Истинный Огонь? Слабоват, — хмыкает сидх.

Город дрожит, площадь встаёт на дыбы, камень тает под ногами Эринара, затем застывает и берёт того в капкан. Огонь вспыхивает под ногами у императора, плавит камень. Император делает прыжок и летит в сторону противника, а тот уже перетекает в боевую стойку, насмешливо наклоняет голову набок, растягивает рот в полной превосходства улыбке.

А дальше мир мельтешит перед глазами. Взрыв следует за каменной волной, вспыхивает пламя и застывает причудливым узором на брусчатке, вздрагивает земля. Эринаром движет ярость, он не замирает ни на секунду, но сидх!.. Перетекает из стойки в стойку, изящно принимает на правую руку один удар за другим и проверяет на прочность оборону Торманса. Сидх бьёт молниеносно, одновременно с тем, как отражает удары. Он словно состоит из двух бойцов, из обороны и нападения, им движут атака и защита одновременно. Его изогнутый узкий меч сверкает на солнце, отбрасывает блики, плывёт в воздухе, он неуловим взглядом, и только бешеная скорость позволяет императору не отступать. А сидх пока играет, изучает противника, не атакует в полную силу.

Эринар разит, теснит врага, но тот лишь уступает, перетекает на другое место. Магия огня ревёт в воздухе, мечет искры, накаляет площадь. Сила сидха противостоит ей на равных, сдерживает, сминает смертоносное пламя. Когда взмывает в воздух Истинный Огонь, толпа шагает назад, выставляет перед собой щит.

Сидх мелькает в отблесках пожара, разит мечом, искрами пляшет в отсветах чужого костра. Площадь стекает к его ногам озером, затрудняет шаги Эринара, спутывает ступни вязкой глиной, гасит дикий огонь и запечатывает его в себе. И в то же время поднимает сидха, возвышает его над противником, даёт преимущество.

Узкий изогнутый меч скользит плавно и внезапно меняет траекторию под невозможным углом, ранит Торманса, разрывает плечо, разбрызгивает кровь.

Ковен замирает в тишине, люди не дышат, они лишь внимают цветам и звукам поединка.

Эринар застывает, а затем молниеносно атакует, огонь ревёт, дрожит земля. Всполохи пламени взлетают под небо, колкий песок летит в глаза, сила рычит, превращает площадь в гладкое гранитное озеро.

Бой звенит, мечи вышибают искры друг из друга, перчатка-щит сдерживает два кинжала, а хрустальный меч ищет слабину у противника, пробует на вкус его оборону, жаждет ещё крови. Эринар теснит сидха, обрушивает на него серию стремительных ударов, тот неудачно открывает бок, император молниеносно бросает туда кинжал, но ещё раньше в его тело входит хрустальный меч, с хрустом ломая рёбра. Беззащитный бок мгновенно закрыт.

Эринар Торманс замирает в неверии и смотрит на сидха сверху вниз, уже сражённый мечом соперника. Танарил стоит, невозмутимо глядя на побеждённого императора. Только закопчёная и подгоревшая одежда указывает на то, что минуту назад тут пылал огонь.

— Ты достойный боец, я сохраню твою жизнь и сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти и вернуть твою невесту. Я не держу женщин в заложниках и не насылаю эпидемии на детей. У тебя есть целитель?

Император кивает, всё ещё нанизанный на меч сидха и не верящий, что проиграл.

К нему подскакивают его люди, и сидх благородно отходит в сторону, позволяя им оказать помощь своему предводителю.

Альмендрийцы уносят своего императора, на пол падает идеально чистый хрустальный меч. Из чего же он сделан? Из алмаза? Из чего-то мне не знакомого? Никогда не видел ни подобного оружия, ни щита, ни манеры боя. Кто же этот сидх? Что ещё он умеет? Какие тайны хранит?

Рассекая пространство, он идёт к Кате, не спуская с неё глаз. Я оборачиваюсь на неё, и вижу, что она тоже не отрывает глаз от бывшего любовника. С приближением Танарила я замечаю: то, что я принял за копоть — обгоревшая кожа. Он сильно пострадал и был обожжён, но шёл спокойно и сосредоточенно. Толпа волной отхлынула от нас с Катой, очищая для него путь.