– Мама, это так. Она была красива. – спокойно ответил молодой человек. – Потом начался вальс и, как я поняла, госпожа Леонова отказала своим кавалерам и прислонилась к колонне. Я взял шампанское и подошёл к ней.

– Что – то она Вам сказала?

– Она поблагодарила меня. Она держала шампанское в руках, не пила. У меня было ощущение, что словно кого-то искала глазами в зале.

– Искала глазами?

– Да. Она мне улыбалась и сказала, что устала танцевать, но не может уйти. Я поняла, что она хочет остаться одна и ушёл. Потом. – Иван замолчал на некоторое время, затем произнёс. – Затем случилось это ужасное происшествие.

– Вы не видели, кто-нибудь подходил к госпоже Леоновой между тем, как от неё отошли Вы и она упала?

– Нет, я не видел. – грустно сообщил Иван Ласдорф. – Танцующие закрывали мне весь вид. – пояснил юноша.

Уже через пятьнадцать минут Гитаров ехал в экипаже в сторону улицы Красной, на которой стоял особняк градоначальника.

Глава 2

Градоначальник и его дамы

Господин Василий Станиславович Ертышов смеялся во весь голос, когда слуга доложил о приходе помощника полицмейстера господина Гитарова. Василий Станиславович замолк, дамы задрожали и старались сдерживаться. Самообладание не покидало их вот уже почти сутки после этого ужасного происшествия. Госпожа Ертышова сказала: «Проси» и дамы, в окружении которых господин Ертышов и Константин Ласдорф проводили время, не проронили ни слова.

– Господа, прошу простить меня за то, что помешал Вашему приятному времяпрепровождению. – начал Гитаров с сарказмом. Хочу сразу заместить, что господина сыщика в нашем полицейском управлении полюбили не все. Проще сказать, что его любил лишь наш начальник, полицмейстер Гудомов. Он считал, что этакие нахалы и наглецы правят миром и очень нужны в нашем славном Министерстве внутренних дел. Но вернёмся к разговору Гитарова с дамами и господами карловского высшего общества. – Но важные дела не могут быть отложены – сказал Гитаров, зайдя в гостиную. – По распоряжению господина полицмейстера, мне поручено заниматься этим делом. Моё имя, как Вы знаете, Владимир Васильевич Гитаров.

– Да, мы знаем, господин Гитаров, – начал градоначальник. – но прошу Вас заметить, что дело, по которому Вы пришли в мой дом, не может касаться нас. – градоначальник начинал сердиться. – Даже, если убийство произошло в нашем доме. Какой кошмар! – вскинул руки Ертышов. По долгу службы он должен был контролировать полицейское расследование, но, так как ужасное происшествие произошло в его доме, пришла телеграмма Губернатора Ч-ой губернии о том, что «для проведения объективного расследования все полномочия по ведению дела возложить на полицмейстера Карлова Станислава Александровича Гудомова», а господина градоначальника к следствию «не подпускать». Поэтому господин Ертышов был очень расстроен и возмущён «такой наглостью».

– Что ж – развёл руки Гитаров. – Следствие покажет. – заявил Гитаров и сел в свободное кресло. – Господа, не будете ли Вы против ответить на пару моих вопросов?

– Нет, Владимир Васильевич. – сказала госпожа градоначальница, ласково посмотрев на него. В руке у неё был платок, который она всё время наматывала на свои пальцы. – Я, мои дочери в Вашем полном распоряжении. Думаю, и мой муж только и хочет, что помочь следствию. – она посмотрела на мужа, приятно улыбаясь, и перевела взгляд на Гитарова. Он рассматривал госпожу Ертышову и сделал для себя некоторые отметки – миловидная дома, умеющая держать и сдерживать себя. В глазах – страх, а внешне – кремень.
– Это ужасное происшествие просто не может не занимать моих мыслей, господин Гитаров. – доверилась ему градоначальница и потрогала его за руку.

– Я буду рад оказать помощь следствию. – сказал Константин Ласдорф, который сидел около окна со старшей дочкой Ертышова, Лизаветой Васильевной.

– Ну что же, господа. Вопрос первый. Где Вы были, когда произошло несчастье с мадмуазель Леоновой?

Гитаров обвёл всех находящихся в комнате своим взглядом.

– Я была рядом с княгиней Голицыной. Мы обсуждали её дом в Петербурге. – ответила градоначальница.

Гитаров записал.

– Мои дочери танцевали с этими прекрасными молодыми людьми. – улыбнулась Ертышова.

– Где Вы были? – Гитаров посмотрел на девушку, которая сидела рядом с Константином.

– Мы танцевали с Константином Ивановичем. Мы были вместе весь вечер. – улыбалась она. Её холодные глаза поразили сыщика. Очень они не вязались с миловидным лицом девушки. Светлое платье очень шло ей, подчёркивало тонкий стан и стройность, чёрные волосы были заплетены в косу.

– Да, всё верно. – подтвердил Константин и посмотрел на девушку.

– Я была с княжной Вяземской. Мы сидели недалеко от маман. – сказала другая девушка, которая держала на руках кошку. Девушке было шестнадцать лет, она была симпатичной, волосы красиво обрамляли её лицо. Платье было тёмное. Гитаров сделал вывод, что на девушку произвела смерть Ираиды впечатление. Гитаров понял, что это младшая дочь господина градоначальника, Матильда Васильевна Ертышова. – Она говорила, какие милый великие княжны. – девушка старалась улыбаться. – Княжна Вяземская видела их.

– А Вы, господин градоначальник?

– Я был с господином Гудомовым. – градоначальник ходил медленным шагом вокруг дивана.

– Были ли у Вас основания желать смерти госпоже Ираиде?

– Нет! – крикнул Ертышов.

Гитаров внимательно посмотрел на Ертышова. Этот дородный мужчина, которому впору играть на сцене Карла Маркса, вдруг покраснел и сильно задышал. Гитаров пометил в блокноте «Ертышов желал смерти И.Л. Уже второй человек».

– Господин Гитаров, что за глупые мысли в столько умной голове? – начала госпожа градоначальница. – Не я, ни мои дочери тем более не могли желать смерти столько юной красивой и такой несчастной особе.