Выходит, мешает.

Фомин перебирал навьгородских знакомцев. Паладин Ортенборг, хранитель Туглон. Доктор Гэрард. Магистр Хаммель. Инженер Юнни. То, что эти люди благосклонно относились к нему, роли не играет. Интересы Навь-Города выше личных симпатий и антипатий. Но все эти люди так или иначе заинтересованы в контактах с Крепостью Кор, и смерть посла им совершенно ни к чему.

Тогда нужно искать среди малознакомых. Их больше, дюжина дюжин имен – от уборщиков апартаментов до Канцлера Навь-Города Унмарка. Область их интересов он может лишь предполагать. Например, изоляционисты, которые полагают, что Навь-Городу не нужна поверхность, и ещё меньше – всякие послы с этой поверхности.

И, наконец, имеются тысячи, быть может, миллионы навьгородцев, о которых он не знает ничего и мотивов не способен представить совершенно.

Скверный он аналитик. А другого-то нет.

Как они, неведомые противники, поведут себя, узнав, что посол Крепости Кор жив и здоров? Повторят попытку? Затаятся?

Ладно. Ваши действия, господин посол. Заявить Ноту Протеста? Или же сделать вид, будто ничего не произошло, просто перепил на ночь огненной воды и уснул с папироской?

Он думает, или, во всяком случае, изо всех сил пытается думать, ищет подвохов. Не исключено, что медузка случайно пробралась в покой. Сам ведь отказался от навьгородского экрана, поставил свой, из Крепости. Защита от существ измерения Зет. И от прокладывателей Ходов. Но не от медузок. Когда организовалось посольство, он и не видел ни одной медузки, не знал даже о них. Он и сейчас очень мало знает о подземных существах.

Нужно спрятать апломб под ложе и попросить хранителя Туглона, пусть апартаменты экранируют навьгородские мастера. А если они напичкают экраны ушками да глазками, что ж с того? Окно, поди, тоже в обе стороны показывает. Нам, послам, от народа нечего скрывать. Душа нараспашку. Приходи к нам и смотри на нас.

Но… Он почти упустил ещё одну возможность – вдруг целью было не убить, а попугать?

Опять же, зачем? Чтобы стал сговорчивее. Следовательно, впереди ждёт нечто, требующее сговорчивости.

Гадать надоело – он был в положении игрока Раа, который видел лишь крохотный участок поля боя.

Не бывает таких игроков.

А вот послы бывают. По крайней мере, один посол.

За окном начало сереть. Скоро и солнышко взойдет.

Он прошёл в кабинет. Сразу с этого надо было и начать – вдруг медузка и здесь побывала, пожара наделала, секретные документы уничтожила.

Не побывала. Никаких следов. Да и нет у него секретных документов. Так, всякие ритуальные свитки, придуманные наскоро для порядка. Нужно же создавать прецедент. Пока, насколько известно, он единственный посол в Навь-Городе. И стал он послом по собственной инициативе. Разошелся во мнениях с Крепостью Кор. Не настолько разошелся, чтобы порвать с экипажем совсем. Но нужно пожить врозь. Он и ушёл под землю, благо Навь-Город выразил желание установить полноценные и всеобъемлющие добрососедские отношения.

Теперь старается быть добрым соседом. Сахарно-медовым. Он да младший рыцарь Туун-Бо, вот и всё представительство дома Кор в Навь-Городе.

Кстати, нужно проверить и Туун-Бо.

Рыцарь прошёл коротеньким коридором, вошёл в спальню младшего рыцаря. Спит, ничего ему не сделается. Третьи сутки спит, согласно своей природе. Впрок забирает.

Пойти и самому доспать, что ли.

Фомин вернулся в кабинет. Вдоль стены стоял диван, массивный, в лучших посольских традициях. Он покосился на диван, но знал – не уснёт, нечего и пытаться.

Сел за письменный стол, двутумбовое чудовище. Вот с какими чудовищами приходится сражаться. Куда одолеть, остаться бы живу.

Изложив события ночи и свои соображения, он свернул пергамент, поместил в цисту и проверил почтовый канал. Дипломатическое отправление. Хорошо было бы, конечно, иметь курьера, да не гонять же Туун-Бо по пустякам. всё равно без проводника-навьгородца наружу не выйти. Доверимся пневматической почте. И кодексу чести навьгородцев. Чужие письма читать? Доблестный рыцарь даже помыслить об этом не может в силу врожденного благородства.

Фомин поместил цилиндрик цисты в камеру, закрыл её, повернул рычажок. Похоже, всё в порядке – место спокойное, подвижки редки, труба цела. Выскочит послание прямо из-под земли, а его уже ждёт наземный посыльный. Пневмотруба выходила в особый пункт, что был в склянке скачки аллюром три креста от крепости Кор. Связь с Родиной. Наверное, что-то подобное есть и в посольстве навьгородцев, что располагалось в трактире в полудне пути он стен Крепости. Навьгородцы не могли постоянно жить на поверхности – если верить их словам. Правда, и желающих долго жить здесь, на глубине, среди рыцарей сыщется немного. Он, Фомин, исключение, поскольку родился и вырос в марсианском подземном городе. Как бы тоже навьгородец. Свой среди чужих. Летучая мышка среди драконов.

Выскочила маленькая капсулка. Наверху подтвердили, что получили послание.

Фомин аккуратно вложил подтверждение в соответствующую папку. Завзятый бюрократ, но иначе нельзя. Служба такая…

А раз служба, то следует привести себя в надлежащий вид. Посольский мундир полупарадный, серебристая гамма, свободные очертания, приталенный кафтан. Смешно, а пришлось изучать портняжное дело и моделирование одежды. Овчинка выделки стоила – леди Ди тому подтверждение. Первая красавица Навь-Города явно благоволила послу с поверхности. Хотя слишком уж губу раскатывать нечего – прежде патрицианки благоволили к гладиаторам, что сути рабовладения не меняло.