От моей болтовни челюсть у огненной тигрицы отвисла до земли. Она снова села на попу, причём хвосты у нее вытянулись вверх под прямым углом, а потом в том же положении и упали.

Пришлось остановиться, обернуться и тихо спросить:

— Неужели Ришалис тебе ничего не сказала?

Дариса посмотрела на меня и покачала головой.

— Ты видишь богов? — прохрипела она, словно эти слова давались ей с трудом.

— Вижу, — подтвердила я.

По морде ширы пробежала судорога муки.

— Не получилось, — выдохнула она, опуская голову, словно она у нее стала слишком тяжёлой. — Мы надеялись, что ты не унаследуешь его дар.

— Папин? — шира кивнула. — Дядя Анрой тоже мне это сказал, но магистр Шарс уверен, что это не дар, а особенность.

— Возможно, — вздохнула Дариса. — Но «дар» или «особенность» не будет иметь значения, когда ты будешь видеть и слышать тех, кто способен уничтожить тебя одним щелчком пальцев.

— У них не всегда есть пальцы, — поделилась я своим наблюдением. — К тому же Ахорон и Варнар не против того, чтобы я их видела.

— Есть и другие боги.

Под давящим взглядом огненного овара, я отступила и развела руками.

— Я всё понимаю. Но что я могу сделать?

Тяжёлый вздох.

— Ничего.

— И я о том же! — ободряюще улыбнулась шире, хотя думаю, что улыбка получилась несколько натянутой. — Поэтому я сейчас иду в башню и делаю всё, что могу.

Шира встала на лапы и вопросительно взглянула на меня. Я подавила желание тяжело вздохнуть.

— В первую очередь поговорю с Зазой. Ее мама по-своему переживает за нее, и-и… Большая Заза тоже. Судя по звукам из пещеры, она что-то там кидает об стену и громко рычит, а нам нужно войти туда и поискать заклинание. Я не хочу, чтобы эта огненная махина превратила меня в свой обед, так что нужно успокоить малявку и уговорить ее пойти с нами.

— Девочка очень упрямая. Она никого не хочет слушать, всё время затыкает уши, а если кто-то пытается вытащить ее из башни, верещит и плюётся огнем.

— Кого-то она мне напоминает, — хмыкнула я, и улыбка коснулась моих глаз. — Я попробую с ней поговорить.

— Думаешь, у тебя получится?

Сомнение в голосе ширы было настолько сильным, что я нахмурилась.

— Всё настолько плохо?

— Я не знаю, — стушевалась овар. — Я никогда не воспитывала детей. Ты наша единственная дочь, но… ты уже взрослая.

«Ну, хоть кто-то считает меня взрослой», — с грустью подумала я.

Выбравшись из леса на выжженную башней поляну, наш разговор как-то сам собой заглох и дальше мы с оваром шли молча. Это позволило мне мысленно выстроить схему разговора с крайне расстроенным ребёнком, а так же прислушаться к звукам, доносящимся со стороны входа в огненную вершину.

— Зза-а — заа-а! — истерично верещала маленькая джинния. — За-аа! И-и-и!

— Да, заткнись ты! — оборвал ее раздражённый мужской голос. — Какого демона ты вопишь?! Я тебя не трогал! Ты сама на меня наскочила.

— Заза! И-и-и!

Услышанное, заставило меня перейти на быстрый шаг, а увиденное, застыть с глупым выражением на лице. Как? Как он здесь оказался?

А пока приходила в себя от шока, отчаявшись отцепить от своей ноги вконец перепуганную Зазу, Элис громко и тяжело вздохнул, поднял голову и увидел нас с Дарисой.

— Ты! — впился он в меня хищным взглядом, и направился в нашу сторону легко и быстро, словно никакого груза в виде джиннии на его ноге и не было.

— Элис, я всё могу объяснить, — залепетала я, но маг резко остановился и молча указал на Зазу.

— Убери ее, — потребовал куратор. — Я не понимаю, что она говорит, и не понимаю, что она от меня хочет. Я только вошёл в портал, переместился, а тут она, прыгнула на меня, и начала верещать.

— Ты не?… — забеспокоилась я, зная каким порывистым и невнимательным бывает Элис, когда у него появляется цель.

— Я не «что»? — тут же недовольно сощурился куратор.

— Ну, ты бываешь немного того… — потупилась я, пытаясь подобрать подходящее слово.

— Того чего, Аня? — заскрежетал он зубами.

Всё-таки раньше он был гораздо сдержаннее.

— Грубый ты, — подсказала Дариса. — Ребёнка до истерики довёл.

Теперь и я заметила, что Заза цепляется за ногу Элиса, трясётся, и разве что не плачет.

— Элис, — сердито поджала губы. — Зачем ты так с ребёнком?

Глаза мужчины потемнели, и я почувствовала, что наши слова для него были обидны, ведь Элис был уверен, что он не виноват в том, что сейчас происходило с джиннией.

— Я ничего ей не делал, — буркнул он. — Она сама.