В файлах, что любезно прислал мне поздно вечером Игорь, об этом не было сказано ни слова. А ведь всегда должна быть причина инициации. Если не потомственная особенность — иногда рождаются и энергетические бездари у сильных даровитых, то должна быть как минимум сильная врожденная энергетика, какая-нибудь предрасположенность — например, развитая интуиция, способность выходить из тела в астрал и прочее. Либо деньги, как было в случае с Марго.

Настя пожала плечами, мол, божий промысел, и откинулась на спинку сидения, спрятавшись в темноте салона. Оттуда, сзади, хаотично мерцали темно-зеленые глаза, и я в который раз вспомнил о ее прошлом.

Низшие держали Настю в застенках. Девушка отличается вспышками жестокости. Что это нам дает кроме сочувствия? Ничего.

Пока я не понимал, почему вспомнил об этом, но сделал себе мысленную заметку подумать на досуге.

А затем переключился на бумаги. Работа всегда поглощала меня с головой. Вот и сегодня, с интересом просмотрел полное досье на Шевцову Ирину, москвичку, девятнадцати лет от роду. Фотография, родословная, особенности характера. Средней силы даровитая, тяготеет к добру. Пожалуй, ее мне будет приятно инициировать.

— Вспышка произошла тринадцатого. Зафиксировали патрульные, спустя пару минут. Пока вытащили из базы ее данные, проанализировали родословную, прошла неделя. Всё в порядке. Силы открытой нет, всё как всегда, в наличии только зачатки, — не отрываясь от дороги, ответил Игорь, — Марк Анатольевич сказал, она будет последняя в этом месяце.

— И все-таки, зачем вас отправили? — проворчал я, рассматривая портрет.

Ирина была русоволосой девушкой с косой по пояс. Темно-сиреневый свитер подчеркивал хрупкие черты лица, бледную кожу.

— Фото взяли с паспорта?

Мне подумалось, что на деле девушка должна быть красивее.

— Обижаешь! — фыркнула с заднего сидения Настя, — С пропускной фотокарточки.

— Кем работает? — мне даже стало интересно. Девятнадцать лет, такая вся правильная с виду. Должна учиться…

— Официанткой в кафе. Там же написано… — недовольно буркнул Игорь, — Мне не нравится твой настрой. В последнее время ты похож на желе.

— На что? — удивился я.

Игорь никогда не отличался поэтическим воображением. Подобные выражения из его уст пугали и внушали беспокойство. Либо Насташа его как-то вдохновила, либо вправду что-то случилось. Ну не мог Игорь просто так сравнить человека с желе.

— На желе, которое тает. Еще немного, и ты превратишься в воду, — поставил точку в метафорах Игорь и резко притормозил у девятиэтажного серого дома, — Давайте перехватим ее у подъезда, все сделаем, а потом заедем перекусим. С утра в горле ни крошки.

— Дежурство! — с укором сказала Настя, — Пока кто-то косячит, мы подметаем.

— Шеф сказал не пускать тебя в подозрительные места одного, — поддакнул Игорь и выключил мотор, — Идем, что ли? Коробку оставь тут.

— Хмм… — задумался я.

А вот это интересно. Мне шеф ни о чем таком не говорил. Да, ругался и грозил отстранением, намекал, что нужно уладить дело с Всеволодом Ивановичем, но вот что меня теперь не будут пускать на дежурства — это настоящая новость.

Не то, чтобы я мечтал два раза в месяц объезжать городские магистрали и темные подворотни, ставшие обителью низшим, но отбиваться от коллектива — означало навлечь на себя его немилость.

А ссориться с коллегами по пустякам не хотелось. Тем более, с Игорем и Насташей, с которыми часто работал в команде.

Игорь надел свои любимые черные солнечные очки и пошел первым. Негласный лидер нашей компании — на пять лет меня старше, он всегда брал на себя ориентировку на местности и удар, если таковой последует.

Это сейчас, в наши дни, инициировать даровитых стало легко: низшие притаились и не пытаются помешать. Игорь рассказывал, что в первый год своей работы его куратор долго настраивал на возможную стычку. Показывал приемы, как отбросить недруга и как спасти будущего даровитого, предупреждал о последствиях. Тогда это было важно: мировое равновесие зиждилось на количестве даровитых, на их силе — так рассказывали старики.

Так думал и мой папа, защищавший до конца даровитую. Официальный диагноз, объявленный нам после его смерти, звучал странно — не выдержало сердце. Никаких «магических» ожогов, ударов кинжалом и прочего. Просто сердце перетрудилось и отказалось работать.

Но все знали, что произошло это по вине низших. Знали и молчали, так как доказательств не было.

Низшие мешали инициации, убивали даровитых и пытались убрать с дороги распределителей. Мрачные времена были двадцать лет назад…

Теперь их план как будто изменился, и ничто не мешает нашей работе.