Утром вчерашнего дня в полку была объявлена боевая тревога — отзывали пилотов и личный состав из командировок и отпусков — включая батальонного комиссара Головачева, который собрался выезжать на отдых, и вместо оного прибыл в полк с «тревожным чемоданчиком» и теплым летным обмундированием. Все боеготовые «чайки» рассредоточили по укрытиям, замаскировали под кронами деревьев, имущество распределили по заранее отрытым траншеям и землянкам.

Остались стоять вытянутые «линейкой» 14 неисправных истребителей-бипланов, два своих У-2, и 5 учебно-тренировочных монопланов УТИ. На последних, являвшихся двух местным вариантом И-16, должны сделать пробные полеты летчики. В начале июля ожидали поступления в полк новейших истребителей Миг-3. Они должны были заменить на вооружении устаревшие морально и технически «чайки», пусть и выпущенные на заводах еще в прошлом году.

В апреле он сам, и с ним три командира эскадрилий с шестью опытными пилотами, прошли переобучение на скоростном и высотном истребителе. Новейший Миг-3 оказался очень сложным для обучения, летчики средней квалификации не годились для полетов — «норовистый» истребитель ошибок в пилотировании не прощал. Несмотря на скорость в полтора раза большую, чем у «чайки», не понравился многим летчикам — биплан отличался простотой и маневренностью. А семь «чаек» в полку вместо четырех «шкасов» были вооружены также как и «миги» — где пара пулеметов винтовочного калибра заменялась на один крупнокалиберный пулемет.

Майор прекрасно осознавал, что получение новейших истребителей приведет к череде аварий и катастроф. Из полка прошлой осенью перевели в другие авиачасти более двух десятков опытных пилотов, а взамен влили пополнение из недавних выпускников авиаучилищ, причем сержантов среди них, обучавшихся по ускоренной программе, было больше, чем лейтенантов. Всем потребовались полеты на У-2, и лишь с апреля они стали летать на И-153, научились вести бои и стрелять, а то поначалу едва умели выполнять пресловутые «взлет-посадка».

Сейчас в полку имелось полностью боеготовыми 54 И-153, на которые приходилось, вместе с ним и комиссаром полка ровно такое же количество летчиков — еще один пилот болел, а два могли летать только на У-2, который наделили прозвищем «кукурузник».

После полудня на аэродром для противовоздушной обороны прибыло шесть счетверенных установок пулеметов «Максим» и было проведено учение вместе с зенитно-артиллерийской батареей 76 мм пушек, что должна была прикрыть расположение полка от бомбардировок. Затем прибыл комендант 41-го УРа дивизионный комиссар Николаев, увидел выстроенные на взлетном поле неисправные самолеты, и взъярился невыполнением боевого приказа об их маскировке. Попытался объяснить, что бипланы неисправны, их трудно отремонтировать. И вообще — на эти «чайки» нет летчиков, а полк ожидает скорого перевооружению на «миги».

Его слова были встречены чуть ли не руганью. Комиссар долго и нудно объяснял ценность каждого самолета для ВВС, так как на строительство каждого ушло многие тысячи народных рублей, а потому их нужно отремонтировать. А так как техники полка и 101-го батальона аэродромного обслуживания сделать работы не в состоянии, то можно воспользоваться мастерскими при Малом Либавском аэродроме, расположенном в самом городе — жители его гордо называли «Аэропорт».

Пришлось согласиться на предложение — в город отправились техники и механики, а для бипланов прибыли грузовики — в кузове укрепляли хвост, и «сцепки» двинулись в город. Р-5 и У-2 из эскадрильи МБР, с озера Дурбес, взлетели с полосы, и совершили посадку в городе.

Избавившись от «головной боли», красноармейцы растащи вдоль лесной опушки УТИ, прикрыли маскировочными сетями домики — после сделанного облета аэродрома, сам командир полка счел приготовления достаточными и улетел в Ригу, из которой вернулся к полуночи и лег спать.

— Приказано боевых действий не начинать, пока вражеские самолеты сами не начнут сбрасывать бомбы. Но самолеты не атаковать, а сажать на аэродромы, если они одиночные!

— А групповые цели атаковать можно?

— Не знаю, товарищ майор, вот текст переданного приказа, — дежурный протянул листок бумаги. Прочитав строчки, майор впал в ступор — не таким он представлял начало войны. По сути, ему запрещалось начинать боевые действия против неприятеля, а дожидаться следующего приказа, разъясняющего обстановку.

— Так нам можно драться или нет, если бомбить аэродром будут, или город?! А если корабли топить начнут?!

Вопрос завис в полной тишине — собравшиеся под деревьями командиры эскадрилий и комиссар с начальником штаба полка пребывали в недоумении. Майор бросил взгляд на телефон, который разразился зуммером. Дежурный телефонист схватил трубку.

— Товарищ майор! Начальник гарнизона генерал Дедаев!

Георгий Николаевич схватил трубку, прижал ее к уху. Громко произнес, перебарывая волнение:

— Здесь командир 148-го ИАП майор Зайцев!

— Через пятнадцать минут подними в воздух несколько звеньев — нужно прикрыть военно-морскую базу от возможного налета вражеской авиации. По флоту объявлена «готовность № 1» — тебе понятно?! Я поднимаю по тревоге гарнизон, имею на то приказ от командования ПрибОВО — действовать будем по-боевому. ПВО откроет огонь по любому вражескому самолету! Отключим электричество по всему городу, погасим створные огни и маяк. Передай это своим летчикам, предупреди их!