Германские войска перешли границу к пяти часам утра, встретив ожесточенное сопротивление пограничников 1-й и 2-й заставы 105-го Кретингского погранотряда, отдельных взводов прикрытия стрелкового батальона 62-го полка, да выдвинутой к северной окраине Паланги собранной наспех разведывательной роты сводного отряда, выдвинутого от Барты. Последний состоял из взвода пехоты, посаженной на грузовики, другой взвод «оседлал» подготовленные для них в пионерских лагерях мотоциклы и «самокаты» — велосипеды, как их тут многие именовали. Поддержку оказывала бронетехника, переданная из разведбата 67-й дивизии. Ее свели в отдельный взвод из двух бронеавтомобилей БА-10, вооруженных «сорокапяткой» и парой ДТ каждый, и трех плавающих танков Т-37, с одним пулеметом во вращающейся башенке. Последние представляли, по сути, слабо забронированные танкетки, в войсках снисходительно именуемые «поплавком».

— Вот и все — три залпа всего…

— А больше они дать и не могут, товарищ подполковник — немцы атакуют саму Кретингу. Сейчас генералу Фадееву не до Паланги, его дивизия на фронт в шестьдесят верст растянута. А тебе здесь позиции держать — как только немцы начнут выходить из Паланги — сразу накрой их огнем, пусть на своей шкуре почувствуют, что к чему. Их нужно задержать на сутки, чтобы к Руцаве завтра утром подошли уже хорошо потрепанные.

— Есть держать позиции, — подполковник Горобец нахмурился, что-то подсчитывая в уме. В нем Серафим Петрович не сомневался — начальник штаба 41-го укрепрайона еще в марте находился точно на такой же должности, только в стрелковом полку, а за «зимнюю войну» с финнами награжден орденом Красной Звезды.

— Считай, у тебя батальон 62-го полка и артдивизион из 30-го без одной батареи, но с приданной шестидюймовой гаубицей. Если бы гарнизон из-под удара заранее не вывели из Паланги, то размолотили бы их гаубицами в пух и прах, а сейчас бы добивали уцелевших, — Николаев поморщился — держать в поселке стрелковый и строительный батальоны с артиллерией, без малейшей возможности удержания Паланги, было ошибочным решением. Что и было продемонстрировано немцами, что ударили десятками орудий по заранее установленным целям — благо их наблюдали в бинокли.

— На подходе батальон из 281-го полка без одной роты — он считай, тоже уже наш. Номера им я по приказу дам — теперь на то право имею. К Нице отводится 350-й стройбат — полковой комиссар Васечкин в чувство его приведет в самом скором времени. И еще один стрелковый батальон у тебя в отряде будет. Строители сейчас ни к чему, нам пехота нужна — а там все отбыли кадровую службу, из запаса набраны, так что знают, как стрелять, а окопы и без наставлений копать умеют. Теперь смотри, что может быть в самые ближайшие часы.

Спустившись с пограничной вышки, что служила прекрасным НП, они подошли к «эмке», стоявшей под раскидистыми кленами. На капоте расстелили карту. Николаев повел по ней карандашом.

— Под Рудачей стрелковая рота от 281-го и батарея трехдюймовок из артдивизиона. Там еще пара взводов сапер и невооруженная рота стройбата была — ее направили к Руцаве. Их задача прикрыть огнем дорогу на Дарбенай — туда отходят строители, гражданские, саперы и еще какие-то мелкие подразделения. В самом городке разведбат и один из батальонов 67-й дивизии — твой сосед слева.

— Разрыв великоват, товарищ дивизионный комиссар — десять километров выходит.

— Чуть больше семи, ты опушку леса учитывай. Зато телефонная линия до Швентойи есть, на ней наши связисты. Середину отряд из Рудачей прикроет, отойдет, как только немцы на него надавят. Вот здесь хотя бы до вечера продержаться нужно, затем отойдете ночью к Руцаве.

— Сложно будет удержаться с двумя батальонами, товарищ дивизионный комиссар.

— А ты уж постарайся, товарищ подполковник. Всех отходящих бойцов в свои подразделения вливай, только специалистов, если есть танкисты, связисты, артиллеристы — дальше отправляй, к Либаве — нам они очень нужны. Остальных в пехоту — вот тебе и пополнение, потери будут неизбежны, и большие. На тебя усиленный полк пойдет — четыре батальона, не меньше, и с артиллерией. Зато позиция удобная, дорога одна, и та по лесу идет. С этой позиции отойдешь, когда немцы нажмут сильно, и артиллерию в дело введут. Хорошее у нас здесь местечко, для обороны удобное.

Действительно — на обширном открытом пространстве, за которым шла зеленая кромка леса, а справа виднелась обширная синяя морская гладь, стояли бараки и домики сейчас уже безлюдных пионерских лагерей. Наступление здесь, как и по дороге, было чревато для немцев большими потерями от пулеметного и артиллерийского огня. Так что шанс остановить здесь врага имелся, и весомый — без поддержки гаубиц даже такую наспех импровизированную оборону не проломить, а орудия еще подвезти надобно, да и не факт что они огневые позиции дивизиона 30-го артполка подавят…

— Половину состава потеряли, здесь все, кто с боем вырвался из Паланги. С нами отошла 25-я застава 12-го погранотряда и моряки с наблюдательного поста из Кунигишки. Отвел бойцов по приказу, когда доты были уничтожены, а нас обошли с левого фланга.

Начальник штаба 1-й комендатуры 105-го ПО капитан Спирин, с серым от усталости лицом, чуть пошатнулся — через разорванный рукав гимнастерки проглядывались окровавленные бинты. Однако подтянутый, и, главное, духом не сломленный пограничник смотрел уверенно.