ЯЗ И ЭРРИС поспешно пересекли территорию Сломанных и теперь приближались к мосту над пропастью, за которой исчезали звезды и порча окутывала мир черным. По мере того как они все ближе подходили к пещерам Запятнанных, знакомое чувство угрозы вновь вернулось. Старая злоба терпеливо ждала ее возвращения.

За все это время они никого не видели и ничего не слышали, кроме стонов льда и капания талой воды. Это напомнило Яз о доме, о том, как мало там места, в котором им всем приходится жить, и даже о том, на насколько тонкой почве они выросли. Эулар сказал, что она будет агентом перемен — и был прав, — но она не хотела, чтобы эти перемены оборвали одни жизни, сломали другие и разрушили хрупкое существование на краю возможного.

Яз поняла, что ее падение, несмотря ни на что, научило ее снова надеяться, впервые подумать, что жизнь может стать лучше. Худшее уже случилось. Угроза, годами нависавшая над ее жизнью, наконец-то свершилась, и девочка, разучившаяся мечтать, убежденная, что это эгоистично и больше, чем она заслуживает, начала надеяться на будущее.

Однако теперь, когда тьма и отчаяние буквально поглотили ее, она знала, как жестока и хрупка надежда, и насколько остры могут быть разбитые края только что выкованных мечтаний.

— Лед меняется. — Эррис провел пальцами по серым стенам, когда они приблизились к мосту.

— Осторожнее. — Яз двинулась, чтобы убрать его руку со льда, но остановилась. — Эти штуки действительно могут проникнуть тебе под кожу? Я имею в виду, если она не настоящая?

Эррис поджал губы и посмотрел на свои мокрые пальцы.

— Моя кожа настоящая. Просто, не такая, как у тебя. А ответ — я действительно не уверен. — Он вытер руку о тунику, все еще мокрую после потопа. — Я буду избегать касаться его.

— Мост прямо здесь. — Яз пошла вперед, красный свет ее звезды мерцал на стенах перед ней. Куда бы она ни шла, звезда, казалось, обесцвечивала лед, быстро прогоняя серость, как будто это была неохотная тень.

Теперь до них донесся шум реки, приглушенный рев.

— У них будет охрана?

— Надеюсь. Но в прошлый раз не было. Это не то место, куда можно прокрасться без света, а если у тебя есть свет, они увидят, как ты идешь.

Яз почти полностью приглушила звезду и прошла через последнюю темную пещеру так тихо, как только могла. Она поставила звезду позади себя и выбралась на голую скалу перед расселиной. Легкое тепло, поднимавшееся из какого-то неизвестного источника — возможно от самой реки, — выдолбило сводчатую крышу над пропастью и, должно быть, стояло за медленным разрушением моста. Редкие звезды горели далеко друг от друга, далеко разбросанные крошечные точки света в огромной массе льда. На дальней стороне стены еще больше темнели, и свет исчезал полностью. Группа Запятнанных ждала на противоположном конце моста, трое взрослых и четверо детей, двое очень маленьких, и Яз решила, что они, должно быть, были среди тех, кого регулятор сбросил как раз перед тем, как Икта появились у ямы.

Все семеро были такими грязными и лохматыми, что Яз не могла сказать, кто из них мужчина, а кто — женщина. Она могла отличить молодых от старых только по росту. Они все превратились в дикарей и стали неразличимыми — монолитные узлы ярости и ненависти. Самый крупный из них сжимал меч, который вполне мог принадлежать Петрику. В остальном они казались безоружными. Яз почувствовала огромное облегчение, не увидев среди них копья. Брошенное копье приведет ее попытку переговоров к быстрому и неудачному концу. Но Запятнанные жили, чтобы захватывать, а не убивать, и оружие казалось редкостью в их рядах.

Завывания раздались, когда они ее увидели. Они вместе бросились вперед, не обращая внимания на узость моста. Один ребенок чуть не свалился, но, падая, зацепился за ногу взрослого и с рычанием вывалился обратно на лед. Когда они подошли ближе, Яз попятилась вдоль края расселины. Она позволила своей звезде вращаться в поле зрения, увеличив при этом ее сияние. Беззвучная песня звезды потянулась наружу, гармонируя с несколькими лучах света, пробивавшимися через лед. Запятнанные подняли руки, чтобы прикрыть глаза. Бегущие ноги запнулись. Вой перешел в шипение. Только мечник, шатаясь, пошел дальше, движимый скорее собственной инерцией, чем непреходящим желанием.

К тому времени, как он миновал вход в пещеру, из которой вышел Яз, воин был уже один. Позади него вырос Эррис и схватил его за обе руки. Мужчина был на дюйм или два выше Эрриса и боролся с дикой, неуравновешенной силой, но Эррис держал его, словно контролируя непослушного ребенка, увлекая обратно в пещеру, пока Яз возвращалась назад.

Оказавшись в пещере, Яз позволила алому свету звезды охотника вырваться наружу, рисуя человека в объятиях Эрриса в мельчайших деталях. Эррис усадил его на землю и присел на корточки позади него, все еще держа его руки за запястья.

Мужчина был худым и даже близким к голодной смерти, как и все Запятнанные. Черное пятно покрывало и заражало один глаз, тянулось вниз через рот и подбородок. Под грязью его волосы были скорее каштановыми, чем черными, и у него были ранние татуировки Аксит на шее и запястьях, указывая на то, что его сбросили относительно поздно. Узор, воткнутый иглой в его шею, сидел на алом фоне, на этот раз из-за второго демона, а не чернил. Он все еще держал меч Петрика, хотя его хватка ослабла под давлением руки Эрриса вокруг его запястья.