— Ублюдки! Мерзавцы! — шепчет Томоре. Я вижу, как на ее лице нет ни кровинки, и хватаю девушку-берсерка за плечо. Рано. Надо дождаться ночи. Она понимает и немного успокаивается. Глядя на ее лицо, отчетливо понимаю, что селение будет выжжено дотла. Подобная ярость кипит в сердце каждого из нас...

Деревня гуляет допоздна. Мы наблюдаем за тем, как рабов загоняют в бараки и запирают там. Власть клана разбредается по жилым домам. Кого-то из них, упившихся до бесчувствия, уносят на руках личные слуги. Наступает черед отдыха военных и охраны, и мы видим, что они не отстают от тех, кому служат в желании набухаться и устроить дебош. Через пару часов на ногах остаются только несколько человек, которым выпала тяжкая доля нести караул. Но еще через десяток минут замечаем, что то один, то другой из них тишком слезает с вышки, чтобы незаметно стырить бурдюк с вином и подняться с ним обратно. Понятно, что некому следить за ними — все командиры лежат вповалку прямо на земле. Сейчас рабам бы вырваться из заточения, и наша помощь бы не понадобилась, но Савано серьезна как никогда.

— Маги, — шепчет она, хотя в салоне киборга можно кричать.

Из одного дома выходит пошатывающийся старик, который идет к кустам справить нужду. С презрением глянув на валяющуюся стражу, он что-то цедит сквозь зубы и разводит руками. Сиреневое сияние окутывает всю деревню, мигает и накрывает селение полупрозрачным щитом. Старик довольно усмехается и уходит в дом. Неизвестно, что дает это заклинание. Может просто поднимает шум, а может, испепеляет в пепел нарушителей. Не позавидуешь тем, кто остался снаружи

Вот только мы уже внутри. Гурри давно села на уютной полянке неподалеку от жилых зданий. Мы никому не мешаем, ведем наблюдение, дожидаясь удобного момента, поэтому колдовство мага проходит мимо нас, не реагируя на посторонних.

Наконец, этот миг приходит.

— Поехали! — командую страшным голосом. Никаких слов больше не требуется. Все знают свои роли и обязанности. Девушки мгновенно исчезают, телепортируясь к самым опасным местам, в которых может быть поднята тревога или оказано сопротивление. Я иду мимо спящих стражников, между которыми скачет тень смерти в виде предводительницы клана ассасинов, которая забирает жизни охранников легким взмахом кинжала. Караульные пали первыми, поэтому тревогу уже не поднимет никто. Встав перед первым бараком, я оглядываюсь назад, чтобы убедиться в зачистке местности и сбиваю замок. Захожу в темное помещение и пускаю небольшой шарик света внутрь сарая. В нос сразу бьет вонь крови, нечистот и гниения. Доносятся всхлипы, женский и детский плач, мольбы, звон цепей. Окидываю взглядом помещение, полное копошащихся людей и существ других рас, закованных в кандалы по отдельности и друг к другу, чувствуя, как рвется наружу недавний ужин!

Ноги подкашиваются от ужаса, и я невольно опираюсь на стену, чтобы позорно не свалиться в обморок, ибо зрелище, которое предстало передо мной, кого угодно сведет с ума! Барак забит людьми и полулюдьми без скидок на возраст и пол. Несчастным приходится испражняться в углу клетей, насколько достает их цепь. А некоторые ослабли настолько, что даже не могут встать. Я пытаюсь произнести хоть слово, но в горле пересохло от шока. Ковыляя, иду между ними, пытаясь справиться с ужасом, как вдруг чувствую на своем плече твердую лапку Савано.

— Рич. Приди в себя! — говорит она. — Им всем нужна твоя помощь. Я займусь остальными.

Ее лапка исчезает, а я чувствую, как во мне кипит и бушует такая ярость, какой я не испытывал очень давно. Но беру себя в руки, встаю посреди пленников и объявляю им, что все кончено, все спасены, а их прежние хозяева убиты. Стоит мне только закончить, как из толпы пленных вылетает зверодевушка с пустым взглядом. Она сжимает в руке какой-то заостренный предмет, которым целится мне в лицо, а на ее голом животике ярко горит знакомая мне руна. Я готов к этому, быстро уходя с линии атаки и перехватывая девушку, одновременно кастуя на ней очищение. Под изумленные вскрики пленных, ее тут же охватывает сфера истинного Света, поднимающая ее в воздух.

— Еще есть кто с печатью Крови? — спрашиваю несчастных.

Вперед выходит, точнее, выползает другая девушка. Эльфийка. Она пытается что-то сказать, но ее лицо искажается приступом боли. В отличие от прежней, она прикована к стене, но на животе также горит печать. Побегаю к ней, перерубая цепь и активируя исцеление. Когда девушка зависает в воздухе, иду к остальным, касанием ладони даруя исцеление от ран, и взмахом катаны Джигура избавляя от цепей.

— Вы можете выйти наружу, но не расходитесь! — кричу, перекрывая гул радостных голосов. — Еще не со всеми разобрались!

Вылетаю наружу, стараясь отдышаться. Свежий воздух кажется нектаром после спертой вони барака. Меня тихонько окликает одна из девушек, показывая на другие бараки. Приходиться взять себя в руки и еще несколько раз повторить процесс освобождения, исцеления и избавления от кровавых печатей...

Когда я выхожу из последнего барака, то падаю на колени. Меня долго рвет кровью. Саморегенерация мгновенно излечивает физические повреждения организма, но не в силах излечить психические. А то, что я увидел внутри этих сараев, повредило мою душу навсегда.

Придя в себя, встаю, опираясь на девушек, и ковыляю к тем, кого удалось схватить живыми и связать. Только сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что нападать в одиночку на клан было бы полнейшим безумием. Нам повезло, что все перепились, а мы хорошо подготовились. Но даже так кто-то из девушек хромает, а Томоре баюкает руку на перевязи. Даже Савано старается повернуться ко мне боком, чтобы я не увидел окровавленную повязку, наспех замотанную на ее боку. Протягиваю руку и вылечиваю всех, несмотря на отговорки. Мне это ничего не стоит ровным счетом ничего.