– Серьезно?
– Нэка иронично изогнула одну бровь.
– И кто мне это говорит? Я чего вообще заходила… Тебе привет от Рудольфа.

– Да?
– еще больше удивился министр. У него сегодня прямо день открытий.
– От зомби?

– А?
– в свою очередь удивилась я.

– Ну да, – широко улыбнулась Нэка. – Ты в прошлый визит сломал его кактус. И обещал возместить. Рудольф до сих пор ждет.

У-у, злодей. Обидел зомби!

Неожиданно Нэка смутилась и засобиралась. Сначала я думала, что странный звук мне мерещится, но Роден сверлил ее потяжелевшим взглядом и скрипел зубами. Он что, догадался о наших находках? Сбежала родственница министра быстро и оперативно, чувствуется опыт.

– Значит, рылись в моих вещах, – недобро прищурился министр. И резко втянул воздух сквозь зубы: – Я забываю этот инцидент, а ты мне должна ответную услугу.

– Забыть о трусах? – нахмурилась я.
– Трудно, но я попробую.

– Нет! – рявкнул Сэм и пошел пятнами.

– Не забывать о них?
– я невинно похлопала ресницами. – Тогда разрешить тебе порыться в моем гардеробе?

– Ты думаешь, если я соберусь это сделать,то буду спрашивать разрешения? – зло бросил он.

– Ну,ты же воспитанный мужчина, - пожала я плечами.

– А ты у нас невоспитанная девушка? – он навис надо мной, пытаясь подавить харизмой, злобной и сопящей.

Я улыбнулась в ответ:

– я дочь дипломата. У нас своя вежливость.

– Так я вообще министр, - развел руками Роден и задумался. – Стоп. Куда–то наш разговор свернул не туда.

– А мы разговаривали?
– удивленно округлила я глаза.
– Хорошо. Как твое самочувствие? Голова не болит? А то на улице вроде тучи собираются.

– Там солнечно, – обличительно указал на окно Роден.

– Но погода переменчива, –– с видом «ничего-не-знаю» пожала я плечами. – Может,тебе прилечь отдохнуть? А то мне не нравится твой цвет лица. Что за фиoлетовый оттенок? А этот дергающийся глаз? Нет, тебе решительно нужно поспать.

– Да нормально я себя чувствую! – возмутился Роден, бросая настороженный взгляд на стеклянные дверцы бара. – И не дергается у меня глаз!

– Уверен? – коварно спросила я.

И, конечно, его веко тут же задергалось.

– Так, о чем это я? – он запустил пальцы в свою прическу. Глаз у него задергался отчетливее. оден попытался опустить руку, но секрет идеальной укладки сделал пoдлость – не отпускал.

– Помочь?
– с сочувствием поинтересовалась я, минут пять наблюдая бесполезные попытки мужчины остаться при своих пальцах и волосах.

– Нет, – устало сдался Роден.
– Подожди, – и в позе мыслителя устремился в ванную комнату.

Я послушала , как шумит вода, и метнулась к секретеру на гнутых ножках. При Нэке я все же не рискнула влезать в деловую документацию. В шутку позволить мне покопаться в нижнем белье – на это родственница в качестве мести ещё может пойти, но допустить меня до серьезных бумаг – ни за что.

У Сэма Родена много долговых расписок. Очень много. Учитывая, что король не поощряет азартные игры, считая, будто деньги нужно тратить только на то, с чего процент пойдет в казну, получается, министр у нас заядлый спорщик. Это едиственное развлечение, на которое монаршая семья смотрит благосклонно. И, походу, он либо жутко удачлив, либо тот еще прощелыга.

дна расписка меня заинтересовала. Теперь понятно, с чего Эвелина сверкала прелестями передо мной. Ее отец проспорил фамильный гарнитур. Только не украшения, а из моренного дуба. Интересно, куда Родену столько мебели?

Когда мужчина вернулся с влажными волосами и раздетый по пояс, я уже чинно сидела снова в кресле, сложив руки на коленях.

– Так на чем мы остановились? – он небрежно отбросил мокрое полотенце, которое звучно шлепнулось на пол.

Если он надеялся удивить меня тугими мышцами,то напрасно. Нет, про себя я отметила, что сложен министр весьма недурно, но глаза я не потупила и робким румянцем не вспыхнула, а, наоборот, oткрыто смотрела в лицо мужчины.

– На том, что тебе надо одеться, - ровным тоном сказала я. И, дождавшись торжествующей физиономии, добавила: – Пока не простыл. Чихать на принцесс – это несколько грубо.

Роден заторможено кивнул и ушел в спальню, чтобы вернуться и споткнуться об мое спокойное:

– Так что будем делать с принцем ночью? В другие покои его переведем?

Мне нравится смотреть, как он удивленно морщит лоб, что–то пытаясь понять. Забавно.

– Эйран Третий приказал ничего не говорить сыну. Мол, раз сам не озаботился собственной агентурной сетью, то пускай побудет в неведении. А кто я такой, чтобы оспаривать приказы самого короля?

– Мы так-то на службе у короны, - покачала я головой. – И го Высочество тоже к ней относится. Гвардейцы возле двеpи?